Шиб рывком сел на кровати. Во рту у него так сильно пересохло, что больно было глотать, сердце колотилось, глаза были влажными. Влажными? Он провел рукой по щеке и почувствовал невысохшие слезы. Или это кровь?.. Он взглянул на пальцы. Ничего. Но ему почему-то казалось, что именно кровь струится из уголков глаз. Кровавый пот моих предков застилает мне глаза, подумал он...

Шиб медленно сел, вытер лицо и голову уголком простыни и взглянул на будильник. Тот показывал 15.10. Значит, он проспал около получаса, но ощущение было такое, словно все это время он бежал вверх по крутой каменистой дороге. Шиб потянулся, осторожно распрямляя затекшую спину и ноги. Сделал несколько глубоких вдохов и медленных выдохов. Встал с кровати, зашел в маленькую ванную, попил холодной воды из-под крана. Прополоскал рот, добавив в стакан несколько мятного бальзама. Он чувствовал пульсирующую боль в ране. Может, это из-за заживления? Шиб поправил узел галстука, надел антрацитово-черный пиджак, провел влажной рукой по начавшим отрастать волосам и вышел. Из кухни доносился звон посуды, из библиотеки — звуки мужских голосов. Он узнал резкий голос Шассиньоля. Нужно будет рассказать Гаэль о неожиданном открытии... Вялой нерешительной походкой он вышел в холл, обуреваемый противоречивыми мыслями, и тут его окликнули:

— А вы не играете в бильярд?

Он обернулся. Луи-Мари стоял посреди лестницы, облокотившись на перила. На голове у него была круглая военная каска,

— А ты? — спросил Шиб. — Во что ты играешь?

— У меня секретная миссия в тылу врага, — объяснил мальчишка и подмигнул. — Совсем как у вас.

— Думаешь, это тебя защитит? — спросил Шиб, указывая на каску.

Это дедушкина, — объяснил Луи-Мари. — Он привез ее с битвы на Марне[29]. Классно, да? Здесь даже сохранился осколок снаряда!

Луи-Мари спустился по ступенькам и протянул Шибу каску, в которую действительно глубоко врезался осколок металла.

— Ого! — сказал Шиб. — В самом деле здорово. А ты знал своего дедушку?

— Немножко. Он умер, когда мне было пять лет. Он был очень старый. Все время кашлял. Отвратительно!

Шиб быстро подсчитал в уме: Луи-Мари было четыре с половиной года, когда умер его младший брат Леон. Девяносто второй год. Значит, Ангерран Андрие умер примерно тогда же. Получается, что семья одновременно лишилась самого старого и самого юного своего члена... С другой стороны, если Андрие-старший был достаточно взрослым, чтобы участвовать в битве на Марне— пусть даже ему было тогда не больше восемнадцати, — он гораздо старше Бабули, которой сейчас, судя по всему, семьдесят с хвостиком... Шиб встряхнул головой и заметил, что Луи-Мари с любопытством смотрит на него.