После того, как в гараже Храма сняли эпизод, как Клекер прокалывал шины «линкольна», машину поставили перед зданием суда, где Робби продемонстрировал, как он садился тогда в машину судьи. Сел на место рядом с водителем и включил зажигание. Клекер из аппаратного фургончика включил и выключил камеру, а затем фургончик проехал квартал, чтобы продемонстрировать зону передачи. Съемка закончилась, и Робби выключил зажигание.

Посовещавшись, они решили аппаратуру из «линкольна» удалить позднее, а вначале разделаться с визитом Робби к судье Меджик. Амари остался дежурить в фургончике примерно в квартале от здания суда. Клекер подал Робби пуленепробиваемый жилет, но он отказался надеть его. Не помогли даже увещевания Ивон.

— Я сознаю, что многие мечтают меня прикончить, но стрелять здесь, среди бела дня, никто никогда не станет. Можете быть уверены.

Робби повернулся и двинулся так быстро, что Ивон и Клекеру пришлось догонять его.

Кабинет судьи Меджик он покинул через десять минут. Сказал, что большую часть времени провел, ожидая, когда Магда придет из зала суда. Она попросила судебного секретаря остаться в кабинете в качестве свидетеля, и зря, поскольку все равно не удержалась и расплакалась.

На обратном пути Ивон поинтересовалась, как прошла встреча.

— Она настоящая католичка, — ответил Робби, — и этим все сказано. Готова предстать перед дисциплинарной комиссией Верховного суда. Я предложил Магде сэкономить время и просто пробить гвоздями ладони. Она попросила меня уйти.

Они вышли из здания суда: Клекер впереди Робби, Ивон рядом. Ей вообще-то следовало прикрывать Робби сзади, но захотелось его утешить.

— Понимаешь, хуже всего то, что Магда опять станет отшельницей, какой была перед тем, как мы сблизились. И теперь уже навсегда. Совершенно потерянный человек. Что бы я ни говорил, она с негодованием отвергала. Самобичевание — вот чему она посвятит остаток своей жизни.

Ивон грустно кивала. Ей были глубоко симпатичны и она, и он, но что можно было сделать? Отстав на несколько шагов, она внимательно осмотрела обширную площадь у здания суда. Ничего примечательного. В парадную дверь входили и выходили адвокаты с дипломатами, курьеры, клерки, просто граждане. По календарю была весна, но тепло в эти края все не приходило. Дул ветерок, не сильный, но прохладный. Трепал флаги наверху, позвякивал веревкой для подъема и спуска. Несколько прохожих удивленно посмотрели на Робби — благодаря утренним газетам он стал знаменитостью — и двинулись дальше. Подойти никто не пытался.

Дойдя до центра площади, Робби обогнул большой фонтан и замер. Примерно в трех метрах от них к зданию суда торопливо двигался Брендан Туи с тяжелым портфелем в руке. Наверное, очистил сейф Косица, подумала Ивон, иначе вряд ли стал бы идти сейчас один и с такой ношей. При одном взгляде на председателя судебной коллегии было ясно, что он пребывает в мрачном настроении, хотя человек он закаленный, привыкший скрывать эмоции. Туи шел погруженный в свои мысли, долго не замечая Робби.