— Очень важно, чтобы об этом разговоре никто не узнал.

— Если ты звонишь по мобильнику — ничего прослушать нельзя. Сигнал передается с аппарата на аппарат в закодированным виде. Его нельзя просто так выловить из эфира и записать на магнитофон. Со стационарным телефоном — вопрос другой. Тут задача упрощается.

— Слава богу.

— Знаешь… Хорошо, что ты позвонила. Рад снова тебя слышать. Честно.

— Правда? — кажется, Ирина искренне до глубины души обрадовалась этому проходному необязательному комплименту. — Я звоню по мобильнику. И это хорошо, что нас никто не услышит. Я уезжала в Москву на пару дней, вчера вернулась. Надо было оформить в городе кое-какие документы на покупку недвижимости за границей. Знаешь, такой симпатичный особнячок на берегу синего моря. Это на Кипре. Край вечного лета. И вид на жительство дают автоматически. Так что, можно сказать, я наполовину иностранка.

— Чугур оставил большое наследство?

— Ты сам знаешь, что у него была за работа, — ответила Бударина. — Огромное корыто, у которого кормилось много свиней. А он первый. Хлебное место. Это тебе не булками в сельском магазине торговать. Может быть, ты помнишь ту ночь…

— Помню, — отозвался Кот. — Конечно же, помню…

— Времени у нас немного было. Ну, мы с тобой так откровенно, так хорошо обо всем поговорили. Возможна, женщина не должна первой затевать такой разговор. Вешаться на шею мужчине — это как-то… Ну, ты все понимаешь. Но не знаю, доведется ли с тобой поговорить еще раз. Поэтому я все скажу как есть. Ты знаешь: мужчины у меня были. Но никто так не лег на сердце, как ты. Наверно, объясняюсь я кондово. Никогда в больших городах я не жила. Родилась в деревне. Училась в техникуме в маленьком городишке. Продавщицей работала, доросла до заведующей сельским магазином. Замуж сдуру выскочила. По молодости казалось, что скоро стану старой и никому ненужной. Все торопилась куда-то. Но ничего хорошего из моего замужества не вышло. Потом Чугур появился… Ладно, не для телефона все это.

— Ты говори, говори… Время у меня есть.

— Давай я лучше о главном скажу, — ответила Бударина. — Я купила этот дом и уезжаю отсюда. Наверное, навсегда уезжаю, потому что тут меня ничего не держит. И никто не ждет. Ни любимого человека, ни детей. Ничего не нажила, кроме денег. Да и те не мои. И я подумала… Тебе сейчас, наверное, не очень сладко. Всю жизнь прятаться, таиться по темным углам, жить под чужим именем, по чужому паспорту. И никогда не узнаешь, какой день для тебя последний на свободе.

— Но мне выбирать не приходится, — сказал Кот. — Или так или снова за колючку, за забор.