Задержались в Мурано, чтобы посмотреть, как выдувают стекло, и в Бурано, где жили мастерицы по плетению кружев. На такси съездили в Торселло и пообедали в ресторане «Локанда Киприани», расположенном в саду, полном цветов. Там Кэтрин вспомнила монастырский сад, в котором она была так одинока. Она взглянула через стол на столь милого ее сердцу Алана и сказала про себя: «Благодарю тебя, Господи!»

Главной торговой улицей была Мерсери, они нашли там роскошные магазины: «Рубелли», где торговали тканями, «Каселла», где продавали обувь, и «Джокондо Кассини», где предлагали антиквариат. Они обедали в «Квадри», «Эль Граспо де Уа» и в баре «У Гарри». Катались на гондолах и лодках меньшего размера – sandoli.

В пятницу, когда они уже собирались уезжать, началась гроза с сильным ливНем. Кэтрин и Алан бегом вернулись в гостиницу. Постояли у окна, глядя на дождь.

– Простите за дождь, миссис Гамильтон, – сказал Алан. – В проспекте обещали солнечную погоду.

Кэтрин улыбнулась:

– Какой дождь? Я так счастлива, дорогой!

Сверкали молнии, гремел гром. Раскаты грома напомнили Кэтрин о взрыве в котельной.

Она повернулась к Алану:

– По-моему, сегодня должны вынести приговор.

Он поколебался, прежде чем ответить:

– Да. Я не хотел тебе напоминать, потому что…

– Со мной все в порядке. Я хочу знать.

Он некоторое время смотрел на нее, потом кивнул:

– Хорошо.

Затем подошел к радиоприемнику в углу комнаты и включил его. Покрутил рукоятку, пока не нашел станцию Би-Би-Си, передававшую новости.

– …премьер-министр подал прошение об отставке. Премьер попытается сформировать новое правительство. – Приемник затрещал, и звук исчез.

– Эта чертова гроза, – заметил Алан.

Звук появился снова:

– В Афинах наконец закончился суд над Константином Демирисом. Несколько минут назад жюри вынесло приговор. К удивлению всех присутствующих, приговор…

Радио замолчало.