Как вам известно, мой племянник, лорд Роуленд продемонстрировал особые склонность и страсть к этому опасному роду деятельности. В частности, в Западной Африке, на Золотом Береге он неутомимо трудился над тем, чтобы добиться освобождения туземцев из-под ига работорговцев, передать их под защиту британской короны и светом Церкви вырвать их из мрака невежества и суеверий.

Сегодня утром лорд Роуленд прибыл на почтовом пароходе из Африки в Ливерпуль. Он должен был сразу же отправиться в Лондон, чтобы выступить на заседании Королевского географического общества с рассказом о своих исследованиях Золотого Берега и Конго, а также доложить Лиге по борьбе с рабством об усилиях, приложенных им для искоренения бесчеловечной торговли людьми. Пока он плыл через Атлантику, мы много раз обменивались телеграммами, и наконец нам удалось убедить лорда Роуленда почтить наше собрание не просто текстом обращения, но личным присутствием. Отсюда, из театра, он отправится прямо на вокзал. Я знаю, что в Лондоне его ждут с нетерпением, но лорд Роуленд разделяет общее убеждение всех членов нашей семьи: сначала Уиган, а уже потом — все остальное.

Во время своих путешествий по Африке лорд Роуленд, помимо всего остального, собрал также коллекцию археологических находок, остатков древних культур и просто разных любопытных вещиц, заслуживающих, по его мнению, изучения в Королевском обществе. Он согласился впервые публично показать здесь, на нашем празднике, одну из таких вещиц, которые он везет с собой в Лондон. Мне трудно скрыть чувство гордости, но я знаю: приветствуя здесь лорда Роуленда, я говорю от имени всех нас.

На сцене появился поджарый светловолосый человек. Пожав ему руку, Хэнни направился со сцены в партер, а зрительный зал, до самого последнего ряда, поднялся и стоя приветствовал Роуленда аплодисментами. Леди Роуленд даже приподнялась на цыпочки, лицо ее сияло гордостью. Лидия Роуленд хлопала так, что нацепленный у нее на запястье веер даже завертелся вокруг руки. Оркестр снова, с еще большим энтузиазмом грянул «Правь, Британия!»

— Первопроходец! Освободитель! Миссионер! — начала читать по бумажке девочка-королева. Дальнейшие ее слова потонули в новых приветственных возгласах и аплодисментах.

Роуленд слушал приветствие, стоя абсолютно неподвижно, что лишь еще сильнее приковывало к нему всеобщее внимание. Он обладал той прирожденной театральностью, которая, как вспомнил Блэар, действовала безотказно даже в Африке. Роуленд немного изменился по сравнению с тем пышущим здоровьем крепышом, каким он казался, когда впервые приехал в Аккру. Обычное влияние Африки, подумал Блэар. Так всегда: домой возвращается скелет, потом кости начинают обрастать понемногу мясом, а потом наступает шок от смены климата экватора на холодные моросящие дожди английской весны. Блэар сейчас почти сочувствовал стоявшему на сцене.