— Да.

— Я тоже часто сюда прихожу. Ни одного человеческого жилища вокруг не видно. Иногда я думаю об Адаме. Какая у него, наверное, была охота в садах Эдема! Прорва зверей, и все только что сотворенные. Сейчас можно всю землю облазить, не найдешь ничего подобного.

— Сомневаюсь, чтобы в садах Эдема была разрешена охота. Адам питался фруктами, любыми, кроме яблок. Никакого секса и никакой крови — по-моему, там были такие правила.

— И никакой охоты?

— Поначалу. — Блэар поднялся. — Насколько я помню, Бог только после великого потопа разрешил Ною охотиться и вложил в зверей страх перед человеком.

— Вы теперь где, в Библейском обществе?

— У епископа.

— Да, мне что-то говорили. — Внимание Роуленда переключилось на капли пота на собственном лбу. Достав табакерку, он отсыпал из нее себе на ладонь белого порошка — доза мышьяка была по крайней мере вдвое больше самой крупной из всех доз, какие доводилось видеть Блэару, — и одним махом проглотил его.

— Малярия? — спросил Блэар.

— Как это вы догадались?

— Да и догадываться не нужно.

Но этим дело не кончилось. Оставшийся на ладони влажный мышьяк Роуленд размазал по щекам. Блэару приходилось слышать, что некоторые женщины пытаются таким образом сбросить лишний вес, но чтобы этим занимались мужчины?!

— Белые лица пугают дикарей, — сказал Роуленд.

— По-моему, в вашем случае это бесполезное занятие.

— Ну, Блэар, вы и сами на черта похожи.

— Что делать, если побывал в местах, которые для белого человека — могила.

— В Западной Африке?

— В Уигане.

Роуленд дружелюбно ткнул Блэара в грудь дулом ружья:

— Возможно, вы и правы. — Взгляд его побежал вдоль каменной стены. — А что, мои мать и сестра тоже здесь?