— Я так и не смогла понять, почему Линкольн Ченсел отправился туда, — спросила Нора, которой только сейчас пришел в голову этот вопрос — Он ведь должен был следить за ходом дел, и вряд ли благополучие издательства требовало, чтобы его глава провел месяц в литературной колонии.

Фойл открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его.

— Я всегда принимал его присутствие там как должное, — сказал он через несколько секунд. — Но ведь он был вовсе не обязан подчиниться выбору Джорджины и жить с теми писателями, которых она пригласила, не так ли? Кстати, он провел там не весь месяц, а только последние две недели.

— Ответ совершенно очевиден, — вмешался в разговор Харвич. Нора и Фойл ждали, что он скажет дальше. — Деньги.

— Деньги? — переспросила Нора.

— Что же еще? Везероллы владели половиной Бостона. Линкольна Ченсела считали богаче самого Господа Бога, но разве его империя не всплыла кверху брюхом вскоре после всех этих событий? Линкольн искал деньги, чтобы развернуть издательство.

— Вернемся к «Берегу», — продолжил Фойл. — У гостей Джорджины не было строгого распорядка. Днем они могли делать все что угодно, оставаясь при этом в поместье. Если писателям хотелось работать, служанки приносили им ланч в коттеджи. Если им хотелось общаться, Джорджина собирала всех у себя на террасе. Можно было купаться в пруду, играть в теннис на кортах. «Берег»

славился своими садами. Гости бродили по уголкам поместья или сидели на скамейках и читали. В шесть все собирались в главном здании, чтобы немного выпить, а в семь переходили в столовую. Позвольте прочитать вам кое-что. Крили написал это, вернувшись в «Медовый домик» в первую ночь.

Открыв красную книгу, Фойл листал страницы, пока не нашел нужное место:

"Боги, ведающие железными дорогами, задержали мое прибытие в долгожданный «Берег» на пять часов, оттянув тем самым момент гибели моих иллюзий. Страшно торопящаяся мисс В. — видение в ярких одеждах болезненно безвкусных цветов (багрового, красного, оранжевого и пастельно-голубого), увешанная слоями шарфиков, шалей, фартучков, с изобилием невероятно крупных и аляповатых ювелирных украшений и с несколькими слоями косметики на лице, — проводила меня по узкой тропинке через все еще прекрасные сады к моей обители — «Медовому домику». Я по наивности рассчитывал, что домик с таким названием окажется превосходным образцом сельской простоты и непритязательности. На самом деле грубо сработанный «Медовый домик» оказался лишен какого бы то ни было обаяния. Унизанным кольцами пальцем мисс В. указала на крошечную арестантскую спальню, жалкую нищенскую кухоньку в нише стены и неуклюжий письменный стол, за которым мне предстояло творить. Творить! Прокаркав что-то на прощание, она оставила меня «осваивать обстановку».