– У моей матери были и собственные грехи, за которые она отвечала перед Богом, – тихо проговорил он.– Милорд Жан знал, как заставить ее молчать. Кое-какие вещи о себе она хотела сохранить в тайне. Иначе, уверяю вас, рассказала бы правду о смерти вашего сына.

Неожиданно я испугалась своих следующих вопросов. Но поскольку проделала длинный путь, то решила не отступать – боль ждала меня везде, в какую бы сторону я ни пошла.

– Я хочу знать правду.

– Я очень сожалею, мадам, вам будет не просто ее выслушать.

– Говорите.

– Хорошо. Моя матушка считала, что живот вашего сына был распорот не клыком дикого кабана, а ножом. Позже она говорила, что тот, кто это сделал, постарался изобразить все так, чтобы казалось, будто в смерти Мишеля виновно животное. Он даже присыпал края раны землей. Но потом он решил похоронить мальчика. И тем не менее, даже если бы его нашел кто-нибудь другой, они могли бы и не заметить того, что увидела она.

Я молча смотрела на сложенные на коленях руки и отчаянно сжимала платок своей матери. Я не помню, когда достала его из рукава. Но я держала его в руке, превратив в крошечный комок, словно хотела выместить на нем свою ярость.

Мои мысли, которым следовало сосредоточиться вокруг того, что мне рассказал Гийом Карли, вместо этого обратились на мадам Катрин и ее отца. Учитывая, что она была незаконнорожденной, задавать подобные деликатные вопросы ее сыну мне бы не следовало, но какая-то тайна в прошлом помешала ей рассказать правду о смерти моего сына, и я чувствовала, что должна знать причину этого. В то же время мне не хотелось ставить Гийома Карли в неловкое положение своим требованием открыть мне, постороннему человеку, семейные секреты. В конце концов я остановилась на вопросе, показавшемся мне достаточно безопасным.

– А вы хорошо помните отца вашей матери?

– О, очень хорошо, – ответил Гийом.– Словно он был моим собственным. К тому времени, когда я родился, мой отец умер. И дед заботился обо мне, когда я был разлучен с матушкой.

– Может быть, месье, вы окажете мне честь и поведаете историю вашей замечательной семьи?

Он улыбнулся, но не стал отвечать прямо.

– На это потребуется много времени.– Он показал на окно, за которым уже начало темнеть.– Солнце садится, а вам нужно добраться до Нанта. Но я буду польщен, если вы согласитесь на скромный ужин перед уходом. Немного вина, сыр и хлеб. А еще у меня есть прекрасные яблоки, если пожелаете.

Я посмотрела на брата Демьена, который кивком показал, что согласен.

– Вы очень добры, предлагая разделить с нами трапезу, – сказала я.– Но лично у меня сейчас совсем нет аппетита.