Они прошли в здание, включили в лаборатории свет. Джинни насыпала кофе в кофейник, Лиза включила компьютер. Странно было находиться в лаборатории среди ночи. Белые стены и двери, беспощадно яркий свет, машины и аппараты – все это напомнило Джинни морг.

Наверняка охранники рано или поздно сюда нагрянут, подумала она. После вылазки Джинни они держат Дурдом под наблюдением. Увидят в окнах свет – и сразу прибегут. С другой стороны, ученые часто засиживаются на работе по ночам, и неприятностей ожидать не следует – если, конечно, не явится тот вчерашний охранник, который непременно узнает ее, Джинни.

– Если вдруг кто-то придет, – сказала она Лизе, – я спрячусь вон в том вытяжном шкафу. Вдруг это будет охранник, знающий, что я лишена доступа в эти помещения.

– Надеюсь, мы услышим его приближение, – нервно заметила Лиза.

– Надо как-то обезопаситься. – Джинни не терпелось заняться поиском клонов, но она сдерживала себя: меры предосторожности принять стоит. Она оглядела лабораторию, взгляд ее упал на небольшой букет у Лизы на столе. – Скажи, тебе очень дорога эта стеклянная ваза? – спросила она подругу.

Лиза пожала плечами:

– Да нет. Такую в любом универмаге можно купить.

Джинни вынула цветы, вылила воду в раковину. Потом сняла с полки книгу Сьюзан Л. Фабер «Идентичные близнецы, воспитывавшиеся раздельно». Вышла в коридор, дошла до дверей, ведущих на лестницу. Потянув двери к себе, слегка приоткрыла их и вставила между ними книгу. Затем сверху, над щелью, установила стеклянную вазу. Теперь ни один человек не мог войти в коридор, не уронив вазу, которая с грохотом разлетелась бы на мелкие осколки.

Лиза спросила:

– А что мне сказать, если нас все-таки застукают?

– Скажешь, что терпеть не можешь, когда за тобой шпионят, – ответила Джинни.

Лиза удовлетворенно кивнула:

– Еще немного, и я стану настоящим параноиком.

– Ладно, давай за дело, – сказала Джинни.

Они вернулись в лабораторию и оставили ее двери открытыми, чтобы услышать, если вдруг ваза разобьется. Джинни вставила драгоценную дискету в компьютер и сделала распечатку. Там были имена восьми младенцев мужского пола, чьи электрокардиограммы были так схожи, словно принадлежали одному человеку. Восемь крохотных сердец бились совершенно одинаково. Каким-то образом Беррингтону удалось уговорить персонал армейских госпиталей провести этот тест. И копии этих документов, вне сякого сомнения, были отправлены в клинику «Эйвентайн», где и хранились вплоть до четверга, пока их не уничтожили. Но Беррингтон забыл или не учел, что оригиналы могли остаться в армейских госпиталях.