Ей вспомнился жест Харви, когда он зашел в кафе в Филадельфии. Он разгладил бровь кончиком указательного пальца. Ее все время беспокоила эта деталь, она знала, что уже видела это где-то, вот только никак не могла припомнить, где именно. И потом еще подумала, что, должно быть, замечала тот же жест у Стива или Денниса. Но теперь она вспомнила. В точности так же делал Беррингтон. Он разглаживал бровь кончиком указательного пальца. И Джинни всегда почему-то раздражал этот жест. Но другим клонам он был несвойствен, хотя все они, например, закрывали дверь ногой. А вот Харви перенял эту привычку у отца.

Возможно, он сейчас в доме у Беррингтона.

55

55

Престон Барк и Джим Пруст приехали к Беррингтону примерно в поддень. Сидели у него в кабинете и пили пиво. Этой ночью никто из них почти не спал, а потому выглядели они измотанными. Марианна готовила ленч, с кухни доносились аппетитные запахи, но даже это не могло поднять настроение у пресловутой троицы.

– Джинни говорила с Хэнком Кингом и матерью Пера Эриксона, – сказал Беррингтон. – Других проверить просто не успел, но смею вас уверить, она очень скоро доберется и до них.

– Давайте будем реалистами, – заметил Джим. – Что конкретно она успеет сделать к завтрашнему утру?

Настроение у Престона Барка было такое, что впору вешаться.

– А я вам скажу, что бы я сделал на ее месте к завтрашнему утру, – вставил он. – Раззвонил бы повсюду о своем открытии, привез бы, если б получилось, двух или трех мальчишек в Нью-Йорк и заявился бы с ними на телепередачу «С добрым утром, Америка». На телевидении просто обожают близнецов.

– Боже упаси!… – пробормотал Беррингтон.

К дому подкатила машина. Джим выглянул из окна и сказал:

– Старый, ржавый «датсун».

– Знаете, мне начинает нравиться первоначальная идея Джима, – заметил Престон. – Надо, чтобы все они исчезли.

– Никаких убийств! – взвизгнул Беррингтон.

– Да не ори ты, Берри, – добродушно произнес Джим. – Если честно, я всегда несколько бравирую, когда говорю, что те или иные люди должны исчезнуть. Было в моей жизни время, когда я мог отдать приказ убить, но оно давно прошло. За последние несколько дней мне пришлось просить своих старых друзей об услуге, и хотя все они откликнулись на мою просьбу, всему есть предел.

И то слава Богу, подумал Беррингтон.

– Но у меня есть другая идея, – продолжил Джим.

Двое друзей уставились на него.

– Мы должны подобраться к каждой из восьми семей, но только тихо. Мы признаемся в своих прошлых ошибках. Скажем, что тогда, в клиниках, вреда никому не причинили, а умолчали об эксперименте лишь потому, что хотели избежать ненужной огласки. И предоставим каждой семье компенсацию в один миллион долларов. Будем выплачивать эту сумму на протяжении десяти лет, но только при условии, что они будут держать язык за зубами. А если станут болтать, выплаты тут же прекратятся. Чтоб и слова не смели говорить. Никому – ни прессе, ни Джинни Феррами, ни другим ученым.