Когда мы с Телли направились к кафе "Рюнц", улицы Парижа стали оживать и наполняться людьми. Воздух был свежим и приятно холодил лицо, но я опять начала сомневаться. Жалела, что вообще приехала во Францию. Когда мы вышли на площадь Оперы, он взял меня за руку, и мне стало жаль, что я повстречалась с Джеем Телли.

Его пальцы были сильными, тонкими и теплыми; я не ожидала от себя такого резкого неприятия, вызванного подобным выражением привязанности, хотя то, что происходило в моем номере несколько часов назад, даже не раздражало. Мне стало стыдно.

– Я хочу, чтобы ты знала: для меня это серьезно, – сказал он. – Я не донжуан, Кей, и не сторонник знакомств на одну ночь. Все произошедшее для меня важно, и ты это знаешь.

– Не влюбляйся в меня, Джей. – Я бросила на него короткий взгляд.

Молчание было красноречивым свидетельством того, как мои слова подействовали на него.

– Джей, я не хочу сказать, что мне все равно.

– Тебе понравится это кафе, – произнес он. – Вот увидишь. Там все говорят только на французском, а если не знаешь французского, указываешь на строчки в меню или достаешь разговорник, и хозяйку это развлекает. Одетта очень строгая и серьезная, но добрая.

Я едва понимала его слова.

– У нас с ней мирное соглашение. Если она ведет себя хорошо, я ее постоянный клиент, а если я веду себя хорошо, она разрешает мне быть ее постоянным клиентом...

– Я хочу, чтобы ты меня выслушал, – перебила я, положив ладонь на его руку и наклонившись к Телли. – Последнее, чего мне хочется, – это кого-нибудь обидеть. И в первую очередь тебя. Но тебя я уже обидела.

– Как ты могла меня обидеть? Этот вечер был незабываемым.

– Да, – ответила я. – Но...

Он остановился прямо на тротуаре и посмотрел мне в глаза. Люди обходили нас, огни витрин неровным светом рассеивали темноту. Мое тело до сих пор помнило его прикосновения.

– Я не просил тебя влюбляться, – прошептал он.

– Об этом не просят.

Мы снова зашагали вперед.

– Я понимаю, любовь нельзя предложить, Кей, – сказал он. – Любовь – это оборотень внутри тебя. Чудовище, которого ты боишься. И я знаю почему. Оно преследовало тебя всю жизнь и причиняло боль.

– Не пытайся строить из себя психоаналитика. Не пытайся изменить меня, Джей.

Люди толкались, проходя мимо.

Подростки с крашеными волосами и многочисленными колечками в ушах и на теле, смеясь, обогнали нас. Несколько человек, остановившись, смотрели на почти полноразмерный желтый биплан, прикрепленный к торцу здания Гран-Марнье с рекламой выставки часов "Брайтлинг". Пахло подгоревшими жареными каштанами.