Нет, не будем мешать. Я возьму Пал Палыча в машину Саши. Вам долго объяснять, где она, а машину Виктора Егорыча вы видели, знаете, где мы её оставили.

– Точно так в смысле так точно.

– Пошути у меня. В дело, и с Богом, сынки.

Федор прошел в музей, продираясь сквозь толпу валившей из залов первого этажа публики. С трудом нашел Пал Палыча, спросил:

– Как тут?

– Двоих я, как уже докладывал, заснял на пленку. Точно они. И окна осмотрели, когда в зал вошли, и дымовую шашку видел, как один бросил. А потом, когда мы все из залов от дыма ушли, видел, как они, двое, в зале маски на рожи натянули и стали картинки со стен срезать.

– Значит, говоришь, срезать? Верно Вася говорил, не будут они снимать, время тратить. Именно – кусачками? Так?

– Так.

– Это хорошо.

– Они уже заканчивают. Будем брать этих двоих сейчас?

– Нет. Как и договорились на планерке, – пусть выйдут, сядут в свои машины и попробуют уйти в отрыв. А мы – на хвосты им сядем. И отследим куда они машины денут. Ну, вперед. Николай тут «зачистит», если что не так.

Федор и Пал Палыч вышли из музея. Как раз во время, – мимо них в крайне возбужденном состоянии пробежали два молодых человека, – у одного был густо черный сноп волос («явный парик» – заметил Пал Палычу Федор), у другого густые седые усы на молодом лице. Оба были одеты в какую-то невыносимо яркую одежду («сядут в машины, сразу сбросят» – пояснил Федор Пал Палычу. «Это мы понимает, – согласно ответил Пал Палыч, перешедший в ОСО генпрокуратуры из МУРа»).

Тем временем Гера и Саня вскочили каждый в свою машину, один – к Борису, другой – к Владьке, и машины резко взяв с места рванули по Волхонке.

– Хлопцы, – приказал Федор в микрофон, – вы идете за красным «Жигуленком», а мы с Пал Палычем отслеживаем вишневую «Волгу». Связь постоянно.

И машины рванули вслед похитителям…

Тем временем полковник смотрел на большую карту Москвы и прикидывал, где похитителям удобнее всего спрятать машины от погони.

– Куда они пойдут?

– Мы вышли на бульварное кольцо, – доложил Федор.

– Мы прем со страшной силой по Кропоткинской.

Полковник кивнул головой так, словно это он и замышлял.