— Да. Иск вчинила семья Рамирес.

— Совершенно верно. Лечебница полагает, что у неё в этом деле очень сильные позиции. Они опротестовали решение суда низшей инстанции, освободившего того парня. Протест был отвергнут, и им пришлось его отпустить. У них не было иного выхода.

— Мы говорим о Вермильоне?

— Да, о нём. Хотя нам это и не нравится, но освобождение такого рода людей предписывается законом. Вы, конечно, можете заявить (что в данный момент и делают представляющие интересы семьи Рамирес юристы), мол, этого человека как раз выпускать и не следовало. Но это, если можно так выразиться, есть логическое противоречие, которое не может служить достаточным аргументом. «Post hoc, ergo propter hoc», как говорили латиняне. «После этого — значит поэтому». И это никогда не считалось убедительным доводом. Кроме того, это ретроспективное рассуждение. «Поскольку он вскоре после освобождения убил двух детей, его не следовало отпускать». Да и в чём здесь, собственно, вина лечебницы? Ведь врачи не хотели его отпускать.

Дело осложняется ещё и тем, что все первоначальные аргументы ушли в небеса вместе с дымом. Я слышал, что семья Рамирес, чтобы не дать делу вообще заглохнуть, поделилась своими файлами с адвокатами противной стороны.

— Неужели?

— Да. Однако скорее всего, в этом деле штат и лечебница пойдут на мировое соглашение. А суд, — покачал он головой, — вряд ли захочет браться за новый иск, связанный с раскрытием личности кого бы то ни было. Во всяком случае, до тех пор, пока не разрешится первое дело. А если то, что вы утверждаете, окажется правдой, иск семьи Рамирес обретёт совершенно иной аспект. Ведь это будет означать, что Вермильон детей не убивал, не так ли?

— Именно так.

Лестер Флад развёл руками и улыбнулся:

— Тот ещё поворот. Но, как я сказал, я готов выступить с ходатайством о раскрытии личности.

— Это надо сделать очень быстро. Времени у меня нет.

— Я тоже хочу поторопиться, — заверил Флад. — Но считаю, что шансов на победу у нас мало, и вы должны узнать моё мнение заранее.

— Да, я понимаю, что на успех шансов немного, но готов попытать счастья.

— О'кей. Прекрасно. Давайте сделаем это.

Мы обсудили денежную сторону. Мой банковский счёт пополнился на пять тысяч долларов в виде аванса наличными по кредитной карте «Виза». Флад попросил задаток в тысячу долларов. И я выписал ему чек.

В Новый Орлеан я возвращался в довольно унылом настроении. Меня занимало, куда приведёт след, на который я, кажется, наконец-то напал.

Выжженная земля.

Чарли Вермильон раскусил ампулу с цианистым калием, спрятанную в воротнике рубашки. Неизвестный поджигатель спалил столетнее здание суда в Пуант-а-ля-Хаш, где среди прочих документов хранилось ходатайство Вермильона об освобождении из психлечебницы, в которой он провёл девятнадцать долгих лет. Занимавшийся этим делом Фрэнсис Бержерон нырнул вместе с машиной с моста в залив и погиб. Электронная система, в которой должны были храниться архивы суда, оказалась фикцией, и все судебные решения по делу Вермильона потеряны.