Пинки притормозил рядом со свежевыкрашенным трейлером под номером 14. Сверкающий «БМВ» на этой пыльной, убогой улице выглядел космическим кораблём инопланетян.

Глава 34

Глава 34

Я постучал в дверь. На веранде соседнего трейлера подняла голову седая женщина с пластиковыми бигуди в волосах — подобные штуковины я видел лишь в старых телевизионных шоу.

— Их нет дома, — крикнула она. — Может, я вам смогу помочь?

— Мы ищем… — начал было я, но Пинки не дал мне продолжить.

— Как поживаете, мэм? — поинтересовался он.

— Если вы что-нибудь продаёте, любовь моя, то знайте, дорогуша, — у меня и цента днём с огнём не сыскать. Но зато у меня уйма свободного времени, и вы можете, если хотите, попрактиковаться.

— Мы ничего не продаём, — сказал Пинки. — Мы…

— Прошу прощения, но вы, похоже, альбинос?

Я, оскорбившись, решил было выступить с гневной отповедью, но Пинки только расхохотался:

— Тонко подмечено. Я — альбинос. Перед вашим жильём, мэм, стоит генетический курьёз, если вы позволите мне так выразиться. Я знаю, что мой вид многих выбивает из колеи и они забывают о приличных манерах. Так всегда бывает, когда люди видят перед собой личность с ярко выраженными физическими отклонениями от нормы. Я считаю это проявлением своего рода расизма. Но с другой стороны, кто осмелится сказать, что в нашей Луизиане стыдно быть чрезмерно белым? — закончил он с улыбкой.

— Я хочу спросить, если позволите, — сказала женщина. — Легко ли вы обгораете на солнце?

— Это одна из самых серьёзных проблем, с которыми мне приходится сталкиваться.

— Я спрашиваю, потому что сама — светлокожая блондинка и мгновенно сгораю. Лью на себя крем от загара вёдрами. Но почему бы вам с приятелем не подняться сюда, чтобы скрыться от солнца и рассказать, что привело вас в Медоулендз?

Мы поднялись и оказались на рахитичной дощатой площадке. Потолок держался на сложенных из шлакоблоков столбах. Вся меблировка веранды состояла из нескольких складных металлических стульев и плетённого из прутьев кофейного столика, весьма древнего на вид. На столике находились пепельница и пластмассовая коробочка с маникюрными принадлежностями. Оказывается, дама занималась педикюром, и её ступни были закреплены в каком-то неизвестном мне приспособлении, а между пальцами с ярко-красными ногтями торчали валики из пенопласта.

— Меня зовут Пинки Штрайбер, а это — Алекс Каллахан, — представил нас Пинки, протягивая руку.

— Простите, дорогуша, — продемонстрировала женщина свои руки с растопыренными пальцами, дабы мы могли увидеть только что выкрашенные ногти, — но я ещё не просохла. Меня зовут Дора Гэррети, — назвалась она и, повернувшись ко мне, сказала: — А вас я видела по телевизору. Верно? — Её лицо вдруг омрачилось, и она воскликнула: — Великий Боже! Ведь вы — их папа. Папа тех двух крошек. Бедняжка. О Господи!