Облачённая в розовый шёлк женщина принесла напитки.

— Спасибо, Салли, — поблагодарил Деланд, сунув ей в руку банкноту. — Как ты догадалась, что мне захотелось выпить?

Она в ответ пропищала что-то по-птичьи и удалилась. В этой птичьей мелодии никто, кроме меня, разумеется, не увидел ничего примечательного.

— За вас, — сказал Деланд, поднимая свой стакан. — К сожалению, у меня мало времени. Но если я увижу среди гостей кого-то для вас полезного, то обязательно приведу этого человека к вашему столику. Келли начинает представление в девять часов в Большой гостиной. Вы, если пожелаете, сможете найти его там после окончания выступления. — Он поднялся, допил свой напиток и добавил: — Если вы решите перекусить, то я бы рекомендовал вам взять бифштекс. Они у нас весьма неплохи. — С этими словами Деланд поставил стакан на стол и направился к выходу.

За последующие пятнадцать минут он сумел проделать едва половину пути. Я же нашёл укромный уголок, чтобы сообщить находящиеся в пакете телефоны и адреса «информационному брокеру». Впрочем, я сильно сомневался, что Карфур направлял в «Магический замок» свои новые адреса.

* * *

— Он меня пугал, — сказал Келли Мейсон, когда мы после окончания шоу беседовали в его крошечной гримёрной.

— Кто, Карфур?

— Нет. Его представление, конечно, было отвратительным, но сам он казался неплохим парнем. Люк Мертц — вот кто нагонял на меня ужас. Он жил в особняке…

— Вы у него бывали?

— Да. Мертц меня приглашал. Дом в испанском стиле в Беверли-Хиллз. Однако не знаю… У нас были общие интересы, но… — Мейсон всё ещё оставался в гриме, подчёркивавшем экспрессивность мимики, и я увидел гримасу, выражавшую крайнюю форму недоумения. — У меня даже не было сил с ним разговаривать. Возможно, дело было в языке. А возможно, в различии наших доходов. Но в его коллекции имелись такие вещи… что я не верил своим глазам. Как учёный, я получил уникальную возможность увидеть редчайшие афиши и документы. Мертц был настолько великодушен, что позволил мне их не только сфотографировать, но и обнародовать в моих публикациях. Но, несмотря на его гостеприимство, я чувствовал себя в его доме… как бы это выразиться… некомфортно, что ли. Он приглашал меня снова, но я нашёл способ отказаться. Как сказали бы мои родители-хиппи, в его доме ощущались «нехорошие вибрации».

* * *

В гостиницу я вернулся крайне усталым, а войдя в номер, увидел, что кто-то успел побывать там до меня. С прикроватной тумбочки исчезли лампа и телефон, а их место заняли десятицентовые монеты «меркурии». Монеты были выложены в форме креста. У вершины креста я увидел нечто совершенно неожиданное. Это была пасхальная сладость — белая, словно сахар, птичка. Как же эти птички называются?