— Там молния!

Она неловкими движениями стянула юбку и осталась в лифчике и трусиках. Ее трясло от холода и страха. Механический голос начал отсчет:

— Десять… девять… восемь…

Кеннер накидывал снятую одежду на самолетный мотор. Подхватил с пола ее юбку, тоже накинул. Сверху положил свитер из ангоры.

— Что это вы делаете?

— Ложись, — скомандовал он. — На пол, и прижмись к нему всем телом, распластайся. И не двигаться!

Сара послушно улеглась на холодный бетонный пол. Сердце колотилось как бешеное. Воздух трещал и искрился. От ужаса по всему телу пробежали мурашки.

— Три… два… один…

Кеннер бросился на пол рядом с ней, и тут же камеру осветила первая вспышка. Сару потрясла сила разряда, от него содрогнулось и подпрыгнуло все тело. Волосы на голове встали дыбом, она почувствовала, как их взметнуло вверх от шеи. За первым разрядом последовало еще несколько, гром стоял оглушительный, а синеватые вспышки были такие яркие, что свет пробивался сквозь веки, даже если крепко зажмуриться. Сара всем телом вжалась в пол, распласталась на нем. Лежала, едва дыша, и думала: Пришло время молиться.

Но вдруг помещение озарил какой-то другой свет, желтовато-оранжевый. Сильно запахло гарью.

Пожар!

На плечо ей упал горящий клочок свитера. Кожу гак и ожгло огнем.

— Мы горим…

— Не двигайся!

Разряды гремели все чаще и чаще, уголком глаза Сара видела, что одежда, сваленная поверх мотора, пылает, а вся камера наполняется густым дымом.

— Да у меня волосы горят, — подумала она. И еще почувствовала, как страшно жжет в самом основании шеи…

И тут вдруг откуда-то сверху на них обрушились потоки воды, и сверкание молний и грохот разрядов прекратились, слышалось лишь шипение струй. Ей сразу стало холодно; огонь погас; цементный пол стал мокрым и скользким.

— Теперь можно встать?

— Да, — ответил Кеннер. — Теперь можно.

* * *