— Съели? — воскликнул Брэдли. Офицер кивнул:

— Да, употребили отдельные части тела в пищу. По крайней мере, именно так сказано в полицейском отчете.

— Боже святый! — пробормотал Брэдли. — Какие именно части? Впрочем, неважно, знать не хочу. Господи Иисусе!.. Это надо же, сожрали парня, и все тут!

— Вам вовсе не обязательно лететь с нами, Тед, — сказал Кеннер. — Вы тоже можете сойти с самолета.

— Честно признаться, я уже подумываю об этом, — произнес Брэдли президентским своим голосом. — Быть съеденным, это, знаете ли, не слишком почетное завершение карьеры. Стоит только вспомнить великих людей нашего времени. Ну, представьте: Элвис — съеден, Джон Леннон — съеден. Просто я хочу сказать, как-то не хочется, чтоб тебя запомнили именно в связи с таким финалом. — Он умолк, низко опустил голову. Долго о чем-то размышлял, потом снова решительно вскинул голову. Этот жест был хорошо отрепетирован, он столько раз проделывал его в телефильмах. — Но нет! — воскликнул он. — Я принимаю этот вызов. Готов смотреть в глаза опасности. Раз вы летите, то и я с вами.

— Мы летим, — сказал Кеннер.

НА ПУТИ К ГАРЕДА

НА ПУТИ К ГАРЕДА

Среда, 13 октября

9.30 вечера

До аэропорта Контаг на острове Гареда было девять часов лету. Свет в салоне выключили, большинство пассажиров спали. Кеннер, как обычно, бодрствовал, сидел в задней части салона и тихо переговаривался о чем-то с Санджонгом.

Питер Эванс проснулся примерно через четыре часа. Пальцы ног все еще жгло после обморожения в Антарктиде, спина болела после того, как его швыряло и вертело потоком воды во время наводнения. Но боль в ногах напомнила о том, что надо проверять их ежедневно, как велели врачи, на предмет обнаружения инфекции. И он поднялся и направился в заднюю часть салона, к Кеннеру. Снял ботинки, стянул носки.

— Понюхай, — сказал Кеннер.

— Что?

— Понюхай ноги. Гангрену прежде всего распознают по запаху. Что, болит?

— Жжет. Почти глаз не сомкнул.

Кеннер кивнул:

— Ничего, потерпи. Все пальцы удастся сохранить, я просто уверен.

Эванс откинулся на спинку кресла, думая о том, как это все же странно, вести разговор о потере пальцев ног. Спина от этих мыслей разболелась еще больше. Он прошел в душевую в задней части самолета, открыл аптечку, пошарил на полках в поисках обезболивающего. Но здесь оказался только адвил. Он принял пару таблеток и вернулся назад.

— Ваше представление в Гонолулу было разыграно как по нотам, — сказал он Кеннеру. — Правда, на Теда не подействовало.