– Билл был знаком с Сабини?

– Они вместе служили в национальной гвардии. Я сидела без работы, и Билл уговорил его замолвить за меня словечко. Черт возьми, Кен, может, ты все-таки объяснишь, что происходит?

Марго говорила правду. Она понятия не имела об этом деле.

Билл.

Он никогда не упоминал о Бартоне Сабини. А теперь ему было известно абсолютно все. Включая и тот факт, что Миф могла знать партнера Сабини.

– Боже милостивый, – прошептал Кен.

Миф попробовала рукой воду, которая брызнула с ладони на стеклянную дверь.

Она надеялась, что горячий душ поможет ей расслабиться, но, похоже, без снотворного все-таки не обойтись.

Все повторялось, и она ничего не могла с этим поделать.

В суде уже ходили слухи о ее роли в деле Бартона Сабини, и Миф не сомневалась, что сплетен с каждым днем будет больше. Даже если ей не предъявят официального обвинения, подобные разговоры могут полностью разрушить ее карьеру.

Карьеру? Дело не только в этом. Кен ушел, и она снова осталась в одиночестве. Что ж, возможно, так лучше. Никому не отдавать отчета, не выслушивать ничьих претензий и придирок…

Миф посмотрела на свое отражение в зеркале. Когда-нибудь ее красота померкнет, и она станет такой же уродливой, какой чувствует себя внутри.

К черту, подумала она. У меня еще есть время.

Женщина сбросила халат и шагнула под душ, чувствуя, как горячая вода массирует лицо и шею. Она не слышала телефонного звонка, раздавшегося в нескольких футах от ванной комнаты.

– Если ты дома, возьми трубку! – кричал Кен, стоя в кабине таксофона. – Возьми трубку, слышишь!

Длинные гудки. Автоответчик. Он быстро заговорил:

– Партнер Сабини – это Билл Аронсон! Если ты вернешься, запрись и не открывай никому, кроме меня. Я еду.

Он нажал на рычаг и набрал другой номер.

– Алло?