— А, синьора Кент. Здравствуйте. А я вот только что принял приглашение Уилли Хандли посетить его выставку в Нью-Йорке в музее синьора Миллса.

Чарли поморщилась. Ей очень не понравилось, что он назвал Музей современного искусства музеем Миллса.

— Заодно посмотрите новые экспонаты в моем музее. А потом мы вместе поужинаем. Вы, я и Хандли. — Она подмигнула Уилли.

В зале возникло небольшое волнение. Это появилась Кейт в белом вечернем костюме и туфлях-лодочках на тонких каблуках. Она была великолепна.

Уилли отошел от Скайлера Миллса и присоединился к нескольким мужчинам и трем официантам, которые ее окружили. Маркарини и Пассатта не знали, в какую сторону смотреть.

— Синьора Ротштайн, очень приятно вас видеть. — Массимо поцеловал Кейт в щеку и медленно прошелся взглядом по ее телу сверху вниз. — Вы сегодня просто bellissima[52].

— Grazie, — сказала Кейт, поднимая с подноса «беллини».

Наконец дошла очередь до Уилли.

— Как дела? — прошептал он, целуя ее.

— Прекрасно, — ответила Кейт.

Массимо взял ее за руку и начал представлять всем, кому считал нужным. Кейт улыбалась, произносила какие-то слова, а в голове постоянно вертелась одна мысль.

Он здесь. В Венеции.Наверное, сейчас в этом зале. Но действовать, конечно, не станет. Обстановка неподходящая. Чтобы превратить меня в святую, нужен интим. Здесь такого быть не может. Ачто касается деталей, то Живописец смерти проявляет особую педантичность.

Прошел час, потом другой. Напряжение не спадало.

— Кейт! Ты потрясающе выглядишь! — Рядом стояла давняя нью-йоркская знакомая. Кожа ее лица была неестественно натянута и блестела из-за многочисленных подтяжек. — А где же твой красавец муж?

— К сожалению, Ричард приехать не смог. Слишком много работы.