Колосов помолчал — упоминание Мещерского, с которым он дружил, всегда смягчало самые острые словесные пикировки.
— Навещал Серега меня. И вроде никуда ехать не собирался.
— Так получилось, Никита.
— Может, сходим сегодня куда-нибудь после работы? В кафе посидим на Арбате?
Катя склонилась над клавиатурой компьютера.
— Нашел диск? Давай я сама тебе установлю по новой.
— Значит, нет предложению?
Катя забрала у него диск. Последующие пять минут все ее внимание поглощал монитор.
— Не будет больше сбоев, — сообщила она как ни в чем не бывало. — Слушай, а что-нибудь интересное, новенькое у вас есть?
— В смысле перерезанных глоток и раскроенных черепов?
— Да, в этом самом смысле.
— Для пресс-центра, для твоих читателей? Ну, как же, полны закрома у нас этого добра. — Колосов порывисто (слишком даже порывисто) схватил со стола груду папок. — Вот, забирай, архивная сенсация на сенсации, ты ведь только за этим и пришла, да? Сто громких тем для ста громких очерков. Журналистская премия, фильм по следам событий.
— Никита…
— Ну что, Никита?
— Никита, пожалуйста…
Он засопел. Он напоминал мальчишку — обиженного, раздосадованного первой, самой первой и самой главной в жизни неудачей. А сейчас — какой уже по счету?
— С тобой порой ужасно трудно, Никита.
— Да?
— Просто невозможно. Совершенно так же, как и с моим мужем. Если бы вы знали, как вы оба похожи!
— Я?!