— Отпугивает радары, как комаров, — сказал в кают-компании Аллен. — Наши флотские ученые модифицировали это покрытие, и теперь оно искажает эхо-сигналы до полной неузнаваемости. Оно оказалось эффективнее тех эхопоглотителей, которые ставят на новейшие атомные лодки.

— С вашего разрешения, сэр, — вежливо возразил Уильямс, — я принимал участие в этих разработках… Эффективность довольно низкая.

— Ваша правда, Реджинальд, — кивнул адмирал. — Не все получилось, как задумывали. И все же оно путает и рассеивает радарное излучение. А у «Блэкфина» такой низкий силуэт, что нащупать нас почти невозможно.

— Почти! — в один голос сказали Брент и Уильямс.

…Брент каждый вечер звонил Дэйл. Трубку никто не брал. Неужели он потерял ее? Неужели она исчезла из его жизни? Но ведь в последний раз она призналась, что любит его… И он сказал, что любит ее. А так ли это? Он не знал — не знал прежде всего потому, что это неуловимое чувство было ему пока неведомо. Конечно, он с каждым днем все сильнее привязывался к ней. Конечно, ему было досадно, тоскливо и грустно, когда он не мог с нею увидеться. Можно ли это назвать любовью? Брент пожал плечами. Какая разница, если на корме одного из ливийских миноносцев уже, наверно, лежит ответ на все его недоуменные вопросы — шестисотфунтовая глубинная бомба?

На шестой день шифровальщик Дон Симпсон вызвал Брента в радиорубку. В руках он растерянно вертел распечатку:

— Бессмыслица какая-то, мистер Росс, — сказал он. — Шестьдесят две группы, и ни одна из наших программ их не берет. Вылезла из шифратора. Наверно, это новый код.

Брент стал изучать депешу. Первую группу составляли пять букв «С», остальные были цифровыми. И время передачи по Гринвичу, напечатанное в верху листка. Его охватило радостное волнение: это и в самом деле был новый код — совершенно секретный, разработанный израильтянами и ЦРУ и предназначенный только для сил, находящихся в прямом подчинении адмирала Фудзиты. Русские и арабские компьютерные дешифраторы с ходу были бессильны разгадать его, но, когда к решению со всей своей неимоверной мощью подключатся центры декодирования в Москве, Дамаске и Триполи, ключ наверняка будет найден. Это вопрос времени, но время в данном случае решает все.

— Шифр «С», — сказал он Дону. — Мой личный и любимый.

Он унес листок к себе в каюту, достал из шкафа маленький, но мощный портативный компьютер, поставил его на стол. Быстро набрал на клавиатуре восьмизначный цифровой код, определяемый соответствующей фазой луны и временем передачи по Гринвичу, и добавил «три». Компьютер в тысячную долю секунды воспринял информацию и высветил на мониторе: «Готов к расшифровке».