– Результаты баллистической экспертизы у вас?

– В основном да.

Я облизнул губы и напрягся. Очень хотелось надеяться, что я заблуждаюсь.

– В кого стреляли из моего оружия – в меня или Монику?

– С чего это вдруг вас заинтересовало? – подозрительно осведомился Тикнер.

– Да так, любопытно.

– Ясно. Секунду, не вешайте трубку. – Он зашелестел бумагами. Я почувствовал сухость в горле и еле удержался от того, чтобы не отключиться. – В вашу жену.

Услышав, что к дому подъехала машина, я попрощался и положил трубку. Ленни вошел в комнату. Постучать он не удосужился. Но ведь Ленни никогда не стучится, это всем известно.

Я сидел на диване. В доме было тихо, все призраки уснули. В обеих руках у него были ракетки. Он широко улыбался. О Господи, как же часто я видел эту улыбку! Она могла быть кривой. Могла быть открытой. Или болезненной, как тогда, когда он ударился о дерево, спускаясь на санках. Я снова вспомнил, как в третьем классе затеял драку с Тони Мерруно и Ленни набросился на него сзади. Кажется, Тони разбил ему очки. Но Ленни на это было наплевать.

Я так хорошо знал его. Или, может, не знал совсем.

Увидев выражение моего лица, Ленни перестал улыбаться.

– Мы вроде в сквош сегодня собрались поиграть, верно, Ленни?

Он положил ракетки на стол.

– Ты никогда не стучишь – всегда просто открываешь дверь. Вот как сейчас. Так что же ты, Ленни? Ты пришел за мной. Открыл дверь.

Он закачал головой, но мне уже все было ясно.

– Два револьвера, Ленни. Вот в чем все дело.

– Не понимаю, о чем это ты, – сказал он, но уверенности в голосе не было.

– Мы исходили из того, что Моника не сумела достать оружие через Стейси и воспользовалась моим. Но все было не так. Я только что узнал результаты баллистической экспертизы. Забавно получается. Ты ведь так и не сказал мне, что Монику застрелили из моего револьвера. А в меня стреляли из другого.

– Ну и что? – В Ленни проснулся адвокат. – Из этого ничего не следует. Может, Стейси все-таки раздобыла ей «смит-и-вессон».

– Так оно и было, – сказал я.