– Скажи по правде, Джон… Только не криви душой и не жалей меня. Ты думаешь, мой отец каким-то образом замешан в этом?

– Нет, я так не думаю, – тут же отозвался он, глядя на меня совершенно спокойно.

– Ты же высказывал раньше всякие предположения…

– Следователям свойственно строить версии и гипотезы. Даже самые фантастические. Особенно когда прямых улик в деле раз-два и обчелся. Их и сейчас не так много, но все же полагаю, что твой отец тут ни при чем. Разве только он как-то связан с де Беком…

– Ты всерьез думаешь, что он как-то связан с де Беком?

– К счастью или к несчастью, но у меня нет доказательств. Даже косвенных.

– А тогда почему ты считаешь, что мой отец ни при чем?

– Печенкой чувствую.

Я положила теплую ладонь ему на живот.

– Печенка как печенка… Как она может что-то подсказывать?

– Ты остришь. Значит, для тебя еще не все потеряно.

– Когда тебе больше ничего не остается, кроме как смеяться или плакать, лучше смеяться. – Я нежно погладила его по животу. – Может, поспишь немного?

– Не могу, – покачал он головой. – Пока есть шанс – или пока мы думаем, что он есть, – спасти Талию, я не усну. У меня такое ощущение, что я еще не скоро смогу заснуть.

– Хочешь кофе?

– Хочу.

– А поесть? У тебя найдется что-нибудь в холодильнике?

– А ты хочешь сказать, что умеешь готовить?

Я рассмеялась.

– Я, конечно, не шеф-повар, к тому же мне в жизни слишком часто приходилось питаться из котелка, но я выросла в Миссисипи, а значит, какие-то элементарные вещи делать умею.

– У меня, кажется, есть куриные грудки. В морозильнике.