Один опытный профессионал займется…
Один опытный профессионал займется…
Так или иначе, Джордан, как и она, не подал виду, что понял смысл этих слов. Помимо Божьего правосудия, есть еще правосудие людское, и они с Джорданом стали присяжными на том суде. Возможно, когда-нибудь время и за это предъявит им свой счет.
С коробочкой в руках Морин прошла в ванную, выбросила ее содержимое в унитаз и нажала на слив. Пусть воспоминание об Арбене Галани уйдет туда, где ему самое место, – в сточные канавы Рима.
Потом она взяла со стола коричневый конверт и поднялась по лестнице на верхний этаж. Подойдя к окну, открыла перед собой тянущуюся до самого горизонта панораму крыш и направилась к стереоустановке. Держа в руках последний диск Коннора, еще раз глянула в серьезные глаза, смотревшие на нее с обложки.
Наконец-то тьма рассеялась. Надолго ли – кто знает, но на то она и жизнь, чтобы не знать, как, где и когда. Она открыла пластиковую крышку диска и прочла на ее обороте три слова, написанные черным несмываемым фломастером.
Под водой Морин
Под водой
Морин
Вставив в гнездо тонкий металлический диск, она толкнула задвижку и нажала клавишу воспроизведения.
Это была пробная, не студийная запись, потому, наверное, она еще больше взволновала Морин. Песня настолько самодостаточна, что не требует никаких аранжировок и оркестровок.
Под негромкий перебор гитарных струн полились звуки скрипки, показавшиеся ей узорами, которые фигурист выписывает на льду, при всей плавности и воздушности своих движений оставляя глубокие следы на блестящей поверхности.
И, наконец, голос Коннора пронзил ее лезвием боли и счастья; Морин уже не отдавала себе отчета, что больнее, что острее… Как плащом, она окуталась магической тайной этой песни, сокрытой от всего мира, ставшей ее эксклюзивной собственностью – не потому, что существует в единственном экземпляре, а потому, что написана только для нее.
Поняв смысл этих слов, она, как ни странно, не заплакала, а улыбнулась.
Потом села в плетеное кресло перед дверью на веранду, подложила подушку под спину и отдалась воспоминаниям об этой музыке, об этом голосе в полной уверенности, что их богатства у нее уже никто не отнимет. Глядя на закат, совершавший свое триумфальное шествие по небу Рима, она сидела и ждала того неведомого, что уготовано будущим, давшим ей в помощь опыт, который она приобрела не по своей воле.
Морин Мартини закрыла глаза и подумала, что тьма и ожидание окрашены в один и тот же цвет.