Долорес заговорила с Руитой, одной из своих подруг, качая Марию на колене. Мужчины, продолжавшие пить и боксировать, пошатывались для смеха, наносили друг другу легкие удары. Они уже сменили тему разговора и громко жаловались на то, какие задницы их начальники, которые заставляют их слишком много работать, а потом переключились на то, каких женщин им бы хотелось потрахать, какие звезды кино и телевидения кажутся особенно горячими. Может, та бабенка из «Косби шоу», Лайза Бонет. Микки Рурк имел ее в том фильме: сцена получилась такая жаркая, что ее пришлось вырезать. «Задай ей посильнее, парень!» Они глубокомысленно улыбались, говоря о многочисленных способах трахнуть женщину («знаешь, парень, как им это хочется»). Дальше разговор шел именно об этом, и отцы семейств время от времени привычно оглядывались, проверяя, следят ли их жены за детьми. И Гектор, конечно, получал удовольствие от этого разговора, который отделял его от семьи, несмотря на то, что он любил жену и детей, – и от того, что его голова стала легкой после второй бутылки пива. Без уверенности в будущем, без приличных денег, удовольствия летнего вечера успокаивали. Позже Долорес ушла домой, чтобы уложить детей спать, и несколько раз звала Гектора. Но он крикнул ей в окно, что собирается уйти с парнями.

– И это меня разозлило, потому что было чертовски жарко и конечно же я, как всегда, должна ухаживать за малышкой, а Гектор собирается просто ни хрена не делать. То есть я понимаю, что ему надо от этого избавиться – от того, что было с копами, и все такое, но я, типа, думаю: «И это моя жизнь? Так будет всю оставшуюся жизнь?» Может, я уже давно так думала. Я не могу вспомнить все до мелочей. Это было почти три года назад. У нас была квартирка на третьем этаже с окнами во двор. Мне это тоже надоело, приходилось идти наверх пешком, в окна всегда залетал шум с улицы, подростки курили и обжимались.

Мария к тому времени уже ела обычную еду и хорошо спала по ночам, так что она быстро заснула. Ее кроватка стояла в гостиной – другого места просто не было. Мария ночью не просыпалась, а по утрам была вся описанная.

С маленьким Гектором все было по-другому. Он чутко спал, был нервным и злился на сестричку. Долорес сидела в его комнатке, рядом с их спальней, и пела ему. Наконец он заснул. Вскоре вернулся Гектор, пропахший пивом. Она устала сидеть в раскаленной квартире. Кондиционер не работал, она открыла все окна. Гектора пошатывало, и она злилась на него, ненавидела его за его свободу, которая была куплена ее трудами с малышкой, его главенством над ней. И ей показалось, что этой ночью он ей изменил. Он казался таинственно самодовольным, а она прекрасно знала о дешевых шлюхах, которые толклись в баре на Сорок восьмой улице. Там все время играла музыка. Некоторые девицы, подсевшие на крэк, охотились в баре, выпрашивая выпивку и выискивая мужчин, которым хотелось секса. Они не были проститутками. У некоторых даже была нормальная работа. Долорес прекрасно знала, как это лестно для мужчин. Она спросила его, где он был.