Трудно было заниматься самокопанием после ночи страсти и любовного опьянения, которую они провели голыми в спальном мешке. Но Августин призывал себя не слишком обольщаться относительно своих отношений с Бонни, а то вот уже — парит в облаках и прыгает от радости. Неужели он так и не научится сдерживать себя?

Августину очень нравилось находиться рядом с Бонни, но так же сильно ему не нравилось ее участие в затее Сцинка. Он боялся, что тревога за Бонни совсем выбьет его из колеи, а в этом деле ему необходимо было иметь ясную, ничем не забитую голову. Если уж за дело взялся губернатор, то неприятностей явно не избежать.

Присутствие Бонни все осложняло. Если еще неделю назад Августину нечего было терять, то теперь было что. Он мог потерять все. «В данном случае любовь может сослужить мне плохую службу», — подумал Августин.

Вдвоем со Сцинком им было бы гораздо легче предпринимать свои тайные шаги, но Бонни непременно хотела помогать им. Губернатора, естественно, это ничуть не тревожило, он вообще жил в другом, своем мире. Как-то он прошептал Августину: «Счастье никогда не бывает всеобъемлющим. Это сказал Олдос Хаксли. В удовлетворенности нет очарования борьбы с несчастьями. Подумай об этом».

Вернувшись к фургону, Августин разобрал ружье, стреляющее шприцами, и спрятал его в спортивную сумку. Пистолет 38-го калибра он сунул под рубашку, за пояс джинсов. Повесив спортивную сумку на плечо, Августин направился назад на Калуса-драйв, размышляя, прав ли Хаксли.

* * *

Как только Деннис Риди и Фред Дов уехали, Иди Марш выволокла Левона Стичлера из стенного шкафа. Кусака не помогал ей, заявив, что бережет силы.

Иди пнула старика босой ногой.

— Ну и что мы будем с ним делать? — Это был необычайно интересный вопрос, волновавший и Левона Стичлера. Глаза его округлились в ожидании ответа Кусаки, который буркнул:

— Выбросим.

— Куда?

— Куда-нибудь подальше. Этот гад хотел убить меня.

— Но ты должен признать, что это была всего лишь жалкая попытка.

— Ну и что? Главное — намерение.

— Ты посмотри на него, Кусака. На него и пулю-то жалко тратить.

Эти слова ничуть не оскорбили Левона. Иди вытащила у него кляп изо рта, и старик несколько раз сплюнул на пол. Кляп представлял собой пыльную тряпку, ужасно вонявшую средством для полировки мебели.

— Спасибо, — поблагодарил Левон, тяжело дыша.

— Заткнись, осел! — рявкнул Кусака.

— Как вас зовут? — спросила Иди.

Левон назвался и объяснил, почему решил убить продавца трейлеров.