Это было мастерское представление, данное со спокойной, контролируемой уверенностью. Однако то, что он отвернулся посмотреть в окно, выдало его — прикрытие, возможность прийти в себя. Жако видел этот прием много раз. Мужик лжет. Теперь у Жако не было ни малейшего сомнения в том, что карамельки с кашу в доме Анэ Куври принадлежат этому человеку. Круглая желтая баночка, он был уверен, вся окажется залепленной отпечатками пальцев Баске.

Но что же нож для бумаг от «Зоффани»? Баске купил его для любовницы? Он заказал на нем гравировку? Это казалось вполне разумным предположением. Похоже на подарок, какие богатые люди вроде Баске дарят любовнице. Дорогой, но в достаточной мере анонимный. Ни имени, ни инициалов на гравировке, и заплачено наличными.

А это значило бы, пришел Жако к выводу по дороге в Экс, что Баске не мог быть убийцей. Если бы он собирался убить Анэ Куври, то вряд ли выбрал бы для этой цели нож для бумаги, который сам купил для нее, к тому же заботливо оставленный у нее в позвоночнике, чтобы полиция нашла и проследила.

Но также возможно, что у Анэ Куври были и другие любовники. Любовники, о которых Баске даже не подозревал. Любой из которых мог подарить ей нож для бумаги, заказать гравировку.

А это возвращает Баске в список. Если искать мотив, всегда лучше всего начинать с ревности. Баске обнаруживает, что Анэ водит его за нос с другими мужчинами, и начинает выяснять отношения. И, придя в ярость, убивает ее.

Жако решил, что пришло время сменить подход, ужесточить его. Он не мог позволить себе ожидать результатов по отпечаткам, чтобы подтвердить то, что он и без того знал. Что Баске лжет. Что Баске был любовником Куври и, возможно, ее убийцей.

Баске повернулся от окна и вопросительно взглянул на полицейских, словно удивляясь тому, что они еще здесь.

— У вас что-то еще, мсье?

— Она жила в Эндоме. — Жако устроился в кресле поудобнее, показывая, что уходить не торопится. — Авеню Корбюзье, тридцать четыре. Может, вам знаком этот адрес?

Снова Баске покачал головой:

— Конечно, этот район мне знаком, но нет...

— Значит, вы утверждаете, что не знакомы с жертвой и что никогда не посещали ее дом? Правильно?

— Совершенно точно, — возмущенно отозвался Баске. — Я уже говорил вам...

В дверь тихонько постучали, и в комнату вошла Селестин с бокалом в руке.

— Джентльмены?

Жако и Гасталь поднялись из кресел, а Баске суетливо стал обходить стол. Кроссовки скрипели на полированном деревянном полу.

— Не хочу тратить время на то, чтобы представлять тебя, моя дорогая, — сказал он, поцеловав ее в щеку. — Эти два джентльмена уже уходят.