Хью начал уже пожимать плечами, но остановился и, явно потрясенный своей осведомленностью, произнес:

– Вообще-то знаю, Ханна мне все объяснила. Во-первых, длительного пребывания требовал старик Барези. В другой клинике, где побывала Ханна, пациентки наносили врачу единственный визит для пересадки, а после начинали глотать таблетки и получать инъекции дома.

– Инъекции и таблетки?

– Для того, чтобы синхронизировать функционирование своего организма с организмом донора.

– Какого еще донора?

– Донора, давшего яйцо, этот самый ооцит.

Ласситер тупо смотрел на него.

– Иногда, – со вздохом начал Хью, – некоторые женщины, как Ханна, например, не могут забеременеть, потому что их яйцеклетки очень стары.

– Как это понять?

– Хм-м… они их получают – я имею в виду женщин – при рождении. Вам это, конечно, известно.

– Разумеется.

– Так вот, они с самого начала запасаются яйцеклетками на всю жизнь. И клетки, старея вместе с женщинами, иногда начинают портиться. Что-то случается с хромосомами, возникают генетические сдвиги, или яйцо вовсе не оплодотворяется. Для решения этих проблем разработана специальная технология. В результате ее применения женщины, подобные Ханне, могут иметь ребенка. Кто-то вроде Барези извлекает яйцеклетку у более молодой женщины-донора, оплодотворяет ее… скажем, спермой супруга Ханны и внедряет в более пожилую даму. – Совершенно обессиленный своим научным докладом, Хью отпил из бокала коньяк и пополоскал им рот.

– Значит, с чисто биологической точки зрения… это будет не ее ребенок?

Хью постучал ногтями по краю бокала, и стекло издало негромкий певучий звук.

– По-моему, – сказал он, – в биологическом смысле это ее ребенок. Она вынашивает его полный срок, рожает в муках, нянчит. Но в генетическом смысле, я согласен, между матерью и ребенком нет ничего общего. Все ДНК получены младенцем от мужа и женщины-донора. Мне кажется, Ханну это немного смущало.

– Почему вы так думаете?

– Понимаете, он совсем не был похож на Иржи. Я имею в виду мальчонку. Разве не так?

– Не знаю, – сказал Ласситер – Я видел только фотографию, на которой изображен младенец. Значит, вы поддерживали связь с Ханной?

– Конечно. Пару лет мы писали друг другу еженедельно, затем переписка заглохла. Но она успела прислать мне снимок парнишки, и… мне кажется, он был похож на донора. В нем ничего не напоминало Иржи.

– Но почему на операцию уходил целый месяц?