Однако выехать со стоянки незамеченным было очень непросто. Правда, если Матрас с дружком сосредоточили все внимание на его машине, они могут даже не посмотреть в сторону одинокого велосипедиста. Но могут и посмотреть. Тогда все закончится очень быстро. Они просто продырявят ему голову и спокойно уедут.

Ласситер, немного поколебавшись, решил, что выбора у него нет. Если ехать бесшумно, то можно, пожалуй, и проскочить. Он перенес левую ногу через раму машины и, резко оттолкнувшись правой, закрутил педали. В следующее мгновение послышался громкий треск.

Оглянувшись назад, Ласситер увидел источник шума. Владелец велосипеда бельевой прищепкой прикрепил к стойке заднего колеса пиковый туз, и игральная карта, задевая за спицы, издавала треск. Проклятие! Ласситер приближался к «роверу» и…

Наконец он промчался мимо и, вылетев со стоянки, вырвался на свободу. Во всяком случае, он так думал, пока не услышал сзади рев автомобильного двигателя. Оглянувшись через плечо, Ласситер увидел, как вспыхнули фары и «ровер», резко подпрыгнув, кинулся в погоню.

Велосипед катился под гору, подгоняемый бешеным вращением педалей. Вьющаяся по склону холма и похожая на штопор дорога спиралями уходила вниз. На каждом повороте центробежная сила едва не выбрасывала Ласситера из седла. Он не имел представления, с какой скоростью мчится, но «ровер» пока оставался далеко позади, и расстояние между ним и велосипедом, слава Богу, не сокращалось.

Время от времени Ласситер прикасался к тормозам и, наклонившись, влетал в поворот, давая возможность закону всемирного тяготения проявить себя в полной мере и моля Бога, чтобы велосипед не свалился с обрыва. Его сердце бешено колотилось, по глазам хлестал ветер, а треск игральной карты превратился в равномерный шум.

Постепенно дорога стала выравниваться, и Ласситер понял, что спуск подходит к концу. Скоро начнется равнина, и закон всемирного тяготения заработает в пользу преследователей. Велосипед потеряет скорость, «ровер» приблизится и…

Равнина под колесами возникла неожиданно. Велосипед вылетел со склона и, как шар в кегельбане, покатился по ровному асфальту шоссе в направлении питомника саженцев. Деревья стояли всего в четверти мили, но когда Ласситер, отчаянно педалируя, добрался до опушки, «ровер» был уже совсем близко и держал беглеца в свете фар.

Скользнув в темноту леса, Ласситер оставался в седле до тех пор, пока велосипед мог двигаться. Как только колеса перестали вращаться, он соскочил на землю и заковылял в глубину посадок.

За питомником, состоящим из лиственных деревьев одной породы и примерно одинакового размера, тщательно ухаживали. Никакого подлеска и в помине не было, а все нижние ветви оказались срезанными.