– Мы попытались все это систематизировать, но, не зная, что именно вы разыскиваете… – Он пожал плечами и закончил: —…разместили материалы в хронологическом порядке.

– Этого достаточно, – ответил Ласситер. – Я и сам не знаю, что ищу, и не узнаю, пока не найду. Поэтому мне придется просмотреть все материалы.

Так он и сделал, начиная с заумных уничтожающих критических статей в «Кинематограф сегодня» до отчетов в бульварной прессе, по большей части вымышленных, о любовных похождениях Каллисты. Джо узнал, сколько миллионов принесла каждая ее картина, какой ее любимый цветок и как она относится к органической пище. Теперь он мог по памяти назвать, где ее видели, начиная от популярной музыкальной студии до жалкой опиумной курильни в Чанг-Май, не говоря уж о ряде промежуточных пунктов. (Она умирает от уродующей ее тело болезни в одной из клиник Швейцарии! Нет. Она трудится в приюте для бедняков в Калькутте!) Короче говоря, Ласситер знал о Каллисте Бейтс уже все, хотя читать и просматривать ему оставалось еще очень много. Ему были неизвестны лишь место ее рождения, адрес, а также имя, каким она сейчас себя называет.

По вечерам Ласситер не отрываясь смотрел видеокассеты. Теперь он видел все фильмы с участием Каллисты. Компанию ему составляли Бакс и Пико, которые, как правило, смотрели на экран, растянувшись на полу гостиной. Совершать пробежки по обледенелым улицам было практически невозможно, поэтому приходилось качать пресс вместе со своими сиделками.

Что касается Каллисты как актрисы, то она была настоящим хамелеоном и мастерски владела искусством перевоплощения. Какую бы роль Каллиста ни играла, казалось, что она именно такая и такова ее сущность. Это чувство охватывало зрителей каждый раз вне зависимости от того, какой костюм носила Каллиста или какой характер изображала.

Ласситер не знал, стала ли Каллиста великой актрисой. Ее имя окружала масса гипербол; истина же заключалась в том, что ее слава, как и слава многих других актеров, вспыхнула новой звездой лишь после того, как она неожиданно исчезла, – еще одно яркое светило в созвездии безвременно умерших или исчезнувших.

«Но в данном случае, – думал Ласситер, – все эти восторженные гиперболы во многом соответствуют истине». Каллиста была великолепной актрисой, и это со всей очевидностью становилось ясно, когда фильм заканчивался. Во время просмотра картины у зрителя не возникало ощущения, что он наблюдает обычное представление, но когда на экране возникало слово «конец», все с изумлением понимали, что два часа не отрывали глаз от этой актрисы. И влекла к ней не только ее удивительная красота. Напротив, роли, которые играла Каллиста, зачастую вуалировали внешнюю привлекательность: менестрель-наркоманка в «Дудочнице», многодетная, как крольчиха, домашняя хозяйка в «Дневной лилии» или наглухо застегнутая на все пуговицы ученая дама в «Метеорном дожде».