– Не вздумай отстегиваться! – закричал Дар. Он лихорадочно пытался сосредоточиться, придумать какой-нибудь выход… найти какие-нибудь преимущества. Какими преимуществами обладает высококлассный двухместный планер по сравнению с вертолетом, способным летать со скоростью двести миль в час? На глайдере можно выполнять фигуры высшего пилотажа, а на вертолете – нельзя… Ну и какая с этого польза? Никакой! Пока «Твин-Астир» будет плавно и красиво кружить в «полубочках» или делать «мертвую петлю», «Рейнджер» будет спокойно летать вокруг и расстреливать планер в упор.

Что же еще?

«Да, мы летаем чертовски медленно, во много раз медленнее, чем они, – думал Дар. – Зато они могут и зависнуть на месте…»

«Рейнджер» снова приближался – слева и сзади. Дар видел сквозь стеклянный колпак кабины, что в вертолете только двое – пилот в правом переднем кресле и стрелок в темном костюме, с «АК-47» сзади. Обе боковые дверцы вертолета открыты. Стрелок, похоже, пристегнут каким-то ремнем безопасности, причем достаточно длинным – он свободно перемещался вдоль заднего сиденья вертолета от одной открытой дверцы к другой.

Дар выждал до последней секунды, нырнул вниз, чтобы набрать скорость, и послал «Твин-Астир» в «петлю» – они как раз достигли турбулентных завихрений на границе теплого восходящего потока.

«Слишком поздно», – подумал Дар, услышав, как еще две пули пробили обшивку планера где-то позади кабины.

Планер пошел вверх, потом описал «мертвую петлю». Сидни сжимала обеими руками свой «ЗИГ-зауэр». А Дарвин прикидывал, насколько сильно поврежден планер. Ни одна из пуль пока не пробила колпак пилотской кабины. В планере не было ни мотора, который можно было бы повредить, ни бака с горючим, который мог бы взорваться, ни гидравлических систем, которые можно было бы пробить. Но даже при такой простой конструкции одно-единственное попадание в рулевой трос полностью выведет планер из строя. Одна-единственная пуля, попавшая в элерон, лишит планер управления. Даже те пули, которые вроде бы без особого вреда просвистели сквозь фюзеляж позади пилотской кабины, все же нарушили гладкую, обтекаемую поверхность планера, и маневренность легкой машины заметно снизилась.

Дар завершил «петлю» и дважды проделал переворот через крыло. Вертолет тем временем завис в сотне метров к западу от них, выжидая, пока «Твин-Астир» перестанет кувыркаться и снова перейдет в горизонтальное положение. Но вместо того чтобы выйти из «петли», Дарвин направил планер вниз, прямо к земле.

«Это я зря», – подумал он, следя за стрелкой альтиметра, которая крутилась с бешеной скоростью, показывая, как быстро планер теряет высоту. Дарвин инстинктивно направил планер вниз, в каньоны и ущелья, чтобы подняться потом на восходящих потоках от нагретых солнцем склонов. Он надеялся заслониться чем-нибудь от стрелка, неважно чем – скалой, утесом, деревьями… Но когда планер снизился до высоты в тысячу футов, Дар понял, что совершил ошибку – возможно, непоправимую.