Когда поезд прибывает на Кингс-кросс, я медленно иду из вагона в вагон, изучая платформу на предмет присутствия полиции. Я пристраиваюсь за пожилой леди, толкающей огромный чемодан. Когда мы подходим к заграждению, я предлагаю ей свою помощь, и она с благодарностью кивает. На контроле билетов я поворачиваюсь к ней.

– Где ваш билет, мамаша?

Не моргнув глазом, она протягивает мне его. Я отдаю оба билета контролеру и устало улыбаюсь ему.

– Как вы можете так рано выезжать? – спрашивает он.

– Никак к этому не привыкну, – отвечаю я, и он отдает мне корешок.

Прокладывая путь по переполненному залу, я останавливаюсь перед входом в магазинчик У.Х. Смита, где бок о бок лежат утренние газеты. «УБИЙЦА ПРИЗНАЕТСЯ: Я УБИЛ КЭТРИН!», – кричит заголовок в «Сан».

Передовица сообщает о подъеме процентных ставок и угрозе забастовки почтовых работников. История Кэтрин – моя история – в нижней части. Люди подходят ко мне и берут газеты. Никто не смотрит мне в глаза. Это Лондон, город, где жители ходят выпрямившись, с застывшим выражением лица, словно готовые встретить что угодно и избежать чего угодно. Ни во что не вмешивайся. Просто продолжай двигаться.

Подстроившись к ритму движения толпы, я иду через Ковент-Гарден, мимо ресторанов и дорогих бутиков. Дойдя до Стренда, поворачиваю налево и двигаюсь по Флит-стрит, пока не показывается готический фасад Олд-Бейли.

Здание суда стоит на этом месте уже почти пятьсот лет, и раньше, в Средневековье, здесь каждый понедельник по утрам проводились публичные казни.

Я занимаю позицию через дорогу, прислонившись к стене дома на улице, идущей к Темзе. Почти к каждой двери прикреплены медные таблички. Я периодически смотрю на часы, чтобы со стороны создавалось впечатление, будто я кого-то жду. Мужчины и женщины в черных костюмах и платьях скользят мимо меня, сжимая папки и пачки документов, перевязанные лентами.

В половине десятого прибывает первая журналистская бригада: оператор и звукооператор. Вскоре к ним присоединяются другие. Некоторые фотографы несут штативы и рамы. Репортеры кучкой толпятся на заднем плане, попивая кофе из пластиковых стаканчиков, обмениваясь сплетнями и слухами.

Около десяти я замечаю, как по моей стороне дороги едет черный кеб. Первым выходит Эдди Баррет, похожий на Денни Де Вито, только с волосами. За ним появляется Бобби, он почти на две головы выше, но снова как-то изловчился раздобыть костюм, который ему велик.

Оба стоят на расстоянии менее пятнадцати футов от меня. Я опускаю голову и дышу на руки. Карманы пальто Бобби набиты бумагой. После тепла кеба на холодной улице его очки запотевают. Он останавливается и протирает их. Его руки не дрожат. Водянисто-голубые глаза смотрят спокойно. Репортеры заметили Бобби и ждут его, нацелив фотоаппараты и изготовив камеры.