– Сейчас пять минут одиннадцатого вечера, – напомнил частный сыщик.
– Через полчаса. Только приведу себя в норму.
– Утром.
Послышалось три коротких гудка. Кейвен отключился.
– Мать твою! – Росс мигая смотрел на яркий свет, льющийся из коридора. Глаза постепенно привыкали к темноте. Он в больничной палате и лежит на кровати. Почему?
Когда же он, черт побери, сюда приехал? Ансон. Сержант уголовного розыска Ансон. Они выпили по паре бутылок пива, а потом он пришел сюда пешком… в восемь… около восьми… а что потом?
Дальше – преграда. Наглухо запертая дверь. Не пускает. Не дает вспомнить.
Спустил ноги на пол, на ковровое покрытие. Туфель не было. Пол вдруг ушел из-под ног. Росс споткнулся, его качнуло вперед, потом вбок; схватился за что-то – не понимая, что это – прикроватный столик… упал, потянув столик за собой… ударился об пол. Звон разбитого стекла.
Вдруг комнату залил яркий свет.
Он поднял голову. Над ним склонилась медсестра в клетчатой форменной блузке с поясом. Он узнал ее в лицо, но имени вспомнить не смог. Сестра смотрела на него так, словно он был ребенком. Потом она нагнулась и помогла ему подняться на ноги.
– Вы в порядке, мистер Рансом?
– В п-рядке.
– Вы порезались… Сейчас заклею щеку пластырем. Ложитесь-ка снова. Давайте ляжем в постель.
Он оттолкнул ее. Его наполнял ужас. Память возвращалась. Капельница! Он должен был поменять капельницу в половине седьмого…
С трудом удерживаясь на ногах, он сказал:
– Вера, моя жена… я должен пойти к жене. – Вдруг он понял, что пиджака нет.
Мешочек для капельницы был в кармане пиджака.
– Где мой пиджак?