Сжав кулаки так, что побелели костяшки, он провел детектива в большую гостиную и поднял занавески на окнах. Каждый дюйм стен был занят фотографиями и портретами Глории Ламарк. Томас обратил внимание детектива на фотографию, на которой его матери пожимали руку лорд Сноудон и принцесса Маргарет.

– Ваша мать очень красива, – сказал Ройбак.

– Была. – Слово вырвалось сквозь сжатые зубы.

Нервы Томаса были на пределе. Он отвернулся от полицейского и несколько раз глубоко вдохнул. Плохо, все плохо. Надо успокоиться, а этот человек действует мне на нервы. Он пригласил детектива сесть на диван, сам сел на краешек дивана напротив и снова попытался успокоиться, но безуспешно: мысли метались, мозговые волны, скорее всего, представляли собой сплошные пики и провалы.

Ройбак вынул из кармана записную книжку и раскрыл ее. Томас Ламарк собирается на похороны. Вчера детектив из Суссекса, Гленн Брэнсон, тоже говорил, что собирается сегодня на похороны. На те же самые? Вряд ли.

Он посмотрел Томасу прямо в глаза:

– Мистер Ламарк, 16 марта этого года вы отдали свою рукопись под названием «Авторизованная биография Глории Ламарк» в издательство «Пелхам-Хаус». Верно?

Это было неожиданно – неожиданнее удара кулаком в живот. И все же не совсем неожиданно. Томас знал, что рано или поздно кто-нибудь додумается проверить его, придет полицейский, будет задавать рутинные вопросы. Он давно знал все ответы, давно решил, что будет говорить.

Но он все забыл.

– Да. – Томас нахмурился и, к своему удивлению, начал успокаиваться. – Да, я посылал ее в это издательство, среди прочих. – Это у него хорошо получилось, уверенно. Так-то лучше. Он даже улыбнулся. – Я послал ее в несколько издательств.

– Кто-нибудь принял ее?

– Пока нет.

– Вас не удивила такая реакция?

Глаза детектива бегали. К потолку. К полу. Полицейский старался его подловить. Томас сложил руки. Язык движений. Он вольготнее расположился на диване. Зрительный контакт. Он обезоруживающе улыбнулся:

– Офицер, я думаю, слишком многие люди сегодня принимают слишком близко к сердцу высказывание Уорхола о пятнадцати минутах славы. Они не могут понять того, что настоящий талант способен разрушить временные границы. Фильмы моей матери сегодня имеют для мира такое же значение, какое они имели всегда. Некоторые из них настолько опередили свое время, что по достоинству их можно оценить только сейчас. Естественно, я испытал разочарование, когда рукопись не приняли, но ведь посредственность не способна понять ничего, что хоть немного выше ее. Гениальность распознается только талантом.