Томас Ламарк, который уже был снова в своей комнате, включил акустическую систему, соединенную с микрофоном в убежище. Существо говорило:

– Майкл, мы оба умрем, если ты не скажешь, как открыть дверь!

Хорошо. Оно его не убило. Томас боялся этого – оно так сильно его ударило. Надо не забыть, что оно очень сильное, когда он будет внизу.

Он отмотал назад пленку на включающемся от звука голоса магнитофоне, чтобы прослушать то, что он пропустил. Нажал клавишу воспроизведения. Говорило только существо. Затем хрипение, явно мужское. Хорошо. Доктор Майкл Теннент наконец приходит в себя. Надо приниматься за дело, поскольку времени остается все меньше.

На Кенсингтон-Хай-стрит за ним ехала полицейская машина. Он также мельком видел ее, двигаясь по Холланд-роуд, а затем она показалась, когда он уже заезжал в гараж.

Надо поторапливаться, хотя, спустившись в убежище, он снимет все наружные запорные колеса и запрет двери изнутри, так что им понадобится много часов, чтобы вскрыть их, – и отсчет времени начнется с того момента, когда они найдут нужное оборудование и втащат его в дом.

У него достаточно времени для того, чтобы удалить груди существа, используя только что виденную им блестящую хирургическую технику, и оказать Майклу Тенненту честь, позволив наблюдать за операцией. После этого он просто оставит существо истекать кровью.

А что потом? Потом он найдет успокоение. С благословения матери он пойдет дальше. Вернется к нормальной жизни. Но это еще не скоро, это дело далекого будущего. А сейчас следует сосредоточиться на настоящем.

Ты был доволен, когда убил мою мать, доктор Теннент? А теперь ты доволен? Наверное, никакие тягостные мысли не мешали твоему здоровому сну?

Хрипение в громкоговорителе. Затем голос существа:

– Майкл! Майкл, очнись! Очнись, Христа ради!

В ответ Майкл Теннент издал нечленораздельный звук.

Он уже пытается говорить. Хорошо.

Томас набросил на шею ремешок очков ночного видения так, что они висели у него на груди, а на голову надел радионаушники. Затем, продолжая слушать через наушники, что происходит в убежище, открыл ящик стоящего в дальнем углу комнаты комода – там он держал свой хирургический набор.

Скальпели сверкали в фетровых гнездах кожаного чемоданчика ручной работы так же ярко, как и тринадцать лет назад, когда он в последний раз использовал их в медицинском колледже. Указательным пальцем он попробовал остроту лезвия одного из скальпелей. Бритвенно острое – у него не было возможности затупиться. Томас закрыл крышку чемоданчика, застегнул его, вынул из ящика нераспечатанную упаковку медицинских шприцев, затем прошел в кухню и открыл холодильник.