Самое коварное во всем этом то, что долги – дело частное, тайное. Большинство людей их скрывает как знак своей личной несостоятельности, неудачливости. Они скорее признаются в своей сексуальной несостоятельности, чем в долгах. Официально никто не имеет долгов, с виду все успешные и счастливые. Финансовые проблемы люди скрывают так же тщательно, как в викторианскую эпоху маскировали наличие половых признаков.

Что делать? Экономика призвана давать нам то, что необходимо для жизни. Это не функционирует без денег, деньги – так сказать, кровь экономики. Но эта кровь больна. Она вызывает абсурдный рост экономики и при этом разрушает самые основы нашей жизни. Будь экономика живым существом, мы бы сказали, что у нее лейкемия. Поэтому без оздоровления денежной системы все, что мы можем сделать для спасения Земли, остается бездейственным. Надо устранить дефект конструкции».

Зазвонил телефон. Джон поднял голову и только теперь почувствовал, что глаза у него болят от усталости. Он глянул на часы. Почти половина второго. Время, когда можно ожидать только дурных вестей. Он снял трубку.

– Фонтанелли.

– Эдуардо Вакки, – произнес голос, который он не слышал целую вечность. – Извини, мне только что сказали, что ты на Филиппинах. Там у вас очень поздно?

– Да. Но я все равно еще не ложился.

– Я звоню из-за деда, – сказал Эдуардо. – Он лежит при смерти. И он попросил меня сказать тебе, что он хочет тебя еще раз повидать.

35

35

Пересадка в Маниле. Перелет в Бангкок. Оттуда еще лететь в Париж с посадкой в Карачи, и только потом во Флоренцию, где он окажется лишь через двадцать шесть часов. Столько Кристофоро Вакки еще придется жить, если он хочет повидать Джона.

Джон едва сознавал, где они, целиком полагаясь на своих телохранителей. В аэропорту Манилы царил кромешный ад – и в залах, и снаружи. Даже не верилось, что самолеты могут приземляться в этот черный маслянистый смог, окутывающий землю, но в других местах, по слухам, было еще хуже: аэропорт Куала-Лумпур был уже закрыт, Сингапур тоже встал; такого еще не случалось, больницы были переполнены людьми, глаза и дыхательные пути которых не выдерживали чада, некоторые уже умерли.

Наконец они поднялись из адского котла в воздух. В самолете перестало вонять гарью. Джон отмахнулся от напитков, предложенных стюардом; он мог только сидеть в прострации, прислонившись лбом к прохладному окну из пластика. Самолет прочертил в воздухе дугу и развернулся на запад. Отсюда, с высоты сияющей стратосферы, сгустки чада походили на отвратительные черные наросты гигантской цветной капусты, протянувшейся до горизонта, на атмосферную опухоль, разбухшую и омерзительную.