С кухни тянуло запахом готовящейся пищи. Ее мать любила тушеное мясо с овощами, и в их доме всегда пахло хорошей едой. Теперь это пробудило в Сьюзан множество воспоминаний.

В синих глазах матери плескалось целое море вопросов. Беременные дочери не оказываются вдруг в нескольких тысячах миль от дома, у родительской двери, с чемоданом у ног, если у них в жизни все в порядке. Такого не бывает.

– Сьюзан, что…

Сьюзан сглотнула комок в горле, попыталась улыбнуться, но прежде, чем смогла что-нибудь сказать, начала плакать. В следующую секунду она уже рыдала на плече у матери и снова была маленькой девочкой, девочкой, которая упала и ушибла колено, а ее мать обнимала ее, крепко прижимала ее к себе, несмотря на разделявший их живот. Все будет хорошо, скоро все будет хорошо.

Все будет хорошо.

Сьюзан приняла душ и немного отдохнула. Сейчас она сидела в большой комнате на старинной скамье со спинкой. Родители устроились в старых креслах по обе стороны от нее. Сьюзан помнила, как мать купила эту скамью – много лет назад, на гаражной распродаже в Санта-Монике. Ее отец Дик держал в грубых, испачканных краской руках бутылку пива, задумчиво смотрел на ее стеклянные изгибы и слушал. У него было худое морщинистое лицо, пушистые брови, проницательные глаза и мечтательная улыбка а-ля Генри Фонда. Его выцветший хлопчатобумажный комбинезон пах скипидаром.

Сьюзан, раньше думавшая, что выросла гораздо более сильным человеком, чем ее родители, чувствовала себя ребенком, о существовании которого она забыла много лет назад. Ее будто расспрашивали о каком-то детском проступке.

– Джон с ними заодно, – сказала она.

На их лицах отразился ужас – или просто недоверие, что тоже было возможно.

– А про какие символы на чердаке ты говорила? – спросила мать.

Сьюзан описала те символы, которые смогла вспомнить, затем рассказала об отрезанном пальце. Палец родителей обеспокоил.

– В этой сделке Джона с банком ты имела право голоса? – спросил отец.

– Да, я могла отказаться. – Сьюзан пожала плечами. – Я согласилась потому… – Она заколебалась.

– Потому что доверяла Джону? – подсказала мать.

– Джон мне всегда нравился, – сказал отец. – Но он делец. Я всегда чувствовал, что деньги для него важнее всего на свете.

Сьюзан скривилась, потому что боль вдруг усилилась. Может, это ребенок шевелится.

– Нужно будет обязательно найти тебе сегодня доктора, – с тревогой сказала мать.

Сьюзан помотала головой:

– Я просто очень устала. Высплюсь, и будет лучше.

– Тогда завтра мы поедем в медицинский центр, к доктору Гудману. Тебе он понравится, он самый замечательный врач на свете.