– Ну да! Тем более надо действовать быстрее!
– Следующая атака назначена только на двадцать четвертое сентября. От сегодняшнего дня до…
– Ты думаешь?
Эмма прямо смотрела Пьеру в глаза. На этот раз он читал в них не привычную уверенность, а страх и почти умоляющую нежность. Словно панцирь
– Иди сюда, – тихо проговорил он и обнял ее.
Она не успела ответить, и он нежно поцеловал ее.
– Я хочу тебя, – пробормотал он. – Даже на расстоянии. Ты понимаешь?
Он хотел, чтобы для нее его желание стало осязаемым.
Эмма позволила пальцам Пьера ласкать ее грудь, шею, лицо. Он как будто хотел запомнить ее всю. От слез глаза ее припухли, да и весь ее уставший вид не соответствовал канонам красоты, но странным образом притягивал Пьера.
Французский фотограф Беттина Раймс однажды сделала серию портретов звезд без макияжа. Он помнил снимки: Летиция Каста, Беатриса Даль, Милла Йовович – покрасневшие глаза, мокрые ресницы, розовая нитка шрама, ведущая к темному паху.
Красота – то, что остается, когда смыта тушь для ресниц.
И еще эта потрясающая нежность. Лаская ее грудь, он ощущал бархатистость кожи, Пьер забыл обо всем. На свете были только Он и Она.
Эмма открыла глаза, скользнула рукой под рубашку Пьера. Пальцы гладили его грудь, касались живота, остановились, продолжали свое грациозное движение.
Когда Пьер хотел поцеловать ее грудь, она упала на кровать. Он пытался поднять ее.
– Эмма, – прошептал он, – поднимись!
Она не спрашивала почему. Пьер помог ей встать и стал раздевать ее. Она смотрела на него затуманенным взглядом. Каждый жест, каждый взгляд Пьера внушал ей желание. До сих пор она не испытывала ничего подобного. Он словно угадывал ее желания, будто был
– Ты – мечта любой женщины, – тихо сказала Эмма.
Не зная, понял ли он ее слова, она безотчетно хотела, чтобы он почувствовал переполнявшее ее счастье.