А ведь он подумывал о том, чтобы прихватить с собой компас. Он ещё раз сверился с картой. Для начала, хоть и досадно, придётся вернуться назад. Если будет ехать какая-то машина, он должен всеми средствами её остановить, даже если для этого ему придётся встать посреди дороги, кричать и размахивать руками.

Но никакой машины не было. Он шёл и шёл вдоль дороги, нигде не видя ни домика и не слыша ни звука. Всякий раз, сверяясь с картой, он замечал, что двигается медленнее, чем ожидал. Становилось всё темнее. И холоднее.

На какой-то вспомогательной стоянке он увидел большой, обветшавший деревянный ящик, заросший бурьяном, с остатками песка, еле прикрывавшими дно.

Да. В нём можно было спать. Удобно ли, это другой вопрос. Скорее нет. Зато не будет испытывать агорафобии.

Крышка закрывалась. Хорошо помогает против диких зверей всех мастей. Но удастся ли её потом открыть? И можно ли дышать внутри?

Маркус обследовал ящик. Он беспрепятственно открывался – если только снаружи никто не навесит в петлю замок или не сунет палку. Во избежание этого он достал плоскогубцы и обрабатывал накидную петлю, пока она не отломилась. Уже лучше. И пусть ему, может, глаз не придётся сомкнуть за всю ночь, он всё же вырвал вокруг всю траву, чтобы выстлать ею все неровности и ямки.

И, против ожидания, заснул как убитый.

На следующее утро он чувствовал себя как колесованный: разбитым, занемелым. Неудобно спал – это было не то слово; болел каждый мускул.

Хотелось бы помыться. Но ничего, сойдёт и так. Всё равно тут некому морщиться от запаха его тела. А если подвернётся машина, его устроит и место в кузове.

Он поел хлеба, испечённого ещё в Bare Hands Creek, с мыслью, что отдал бы «полцарства» за кофе, и двинулся дальше. Ногами, которые, казалось, за ночь заржавели. Мускулы протестовали против каждого шага.

Поворот, который он углядел на карте, оказался неукреплённой полевой дорогой. Разве такое бывает? Он подробно изучил карту, даже прошёл по дороге вперёд, и она действительно поворачивала на северо-запад… Нет, всё было верно.

Стоит ли идти по ней? Если по большой дороге за полдня не проехало ни одной машины, то здесь уж точно не будет ни души. Если он свернёт, останется надежда только на свои ноги.

Но и другого пути он не видел. Если он хочет держаться твёрдой дороги, ему придётся возвращаться в Пендльтон, а это добрых семьдесят километров.

Некоторое время он ломал голову в поисках альтернативы, но так и не нашёл её. Ну и не надо. Тогда пойдёт пешком.

Поначалу было не так страшно. Он нашёл свой темп и шагал равномерно, погружённый в мысли, и всё казалось осуществимым.