– Ну, я же сказал. Такая моя работа – чужое дерьмо хлебать. Судьба, куда деваться…

– Судьба? Красиво поешь… Нормальные люди это называют «гнилыми связями».

– Да уж, – кивнул он с брезгливой усмешкой. – Точнее не скажешь.

– Выходит, Сато еще легко отделался? Как это ему удалось?

– При обычном раскладе он, конечно, не выжил бы. Обрюхатить дочку главаря, когда ей еле двенадцать исполнилось, – все равно что самому себе кишки выпустить. Зная характер папаши, я тоже думал, что уже через пару дней эту поганую тушу располосуют на кусочки и утопят в заливе Босо. Да только дочка, поди ж ты, в слезы ударилась, чуть не на коленках папашу упрашивать начала – пощади, мол, ребенка ради. Видно, чем-то ей этот подонок все-таки в душу запал. Ну, тут отец и сломался. А может, просто не захотел, чтобы дочкино горе на плод перекинулось… В общем, опустил паскудника до самого дна да на том и остановился. А внучку, что родилась через год, зарегистрировал как собственную дочь.

– Но неужели это ни разу нигде не выплыло?

– Сам удивляюсь, – кивнул он. – Дочку, пока та с пузом ходила, он упрятал под домашний арест в другую семью, где всем молчать было велено. Так что беременной ее никто не видел. Во всей банде правду знали только самые приближенные, человека три или четыре. А жена Саэки еще через год померла. После всего, что случилось, чуть не тронулась с горя – да, видно, так и не смогла оклематься. Но главное – об этом до сих пор не подозревает сама Киэ Саэки… А вслед за Норио и меня оттуда выкинули. Так что за тем, как все дальше было, я уже подробно не следил.

В ушах прозвучал голос Киэ Саэки. «Что может быть общего между детьми из разных поколений?» – пожаловалась она. Вот как. Значит, проблема не в этом. Просто Дзюнко Кагами сознательно выдерживала эту дистанцию. Единственный вариант отношений, который позволяет себе мать, боясь, что дочь узнает всю правду. «Ведь он совсем не умеет притворяться, – опять пронеслось в голове. – Чистый, порядочный человек…» Да, таким он и был. Узнал от Дзюнко Кагами обо всем, что случилось. И смотрел на дочь не глазами мужчины, а глазами человека, который обожает мать.

Оторвавшись от серой дороги, мой взгляд провалился в иссиня-черное небо. Ночное небо, бездонное, как чья-то любовь.

– Но как Сато удалось пробраться в Парламент?

– Редкий случай, когда «развод по крови» оказался кому-то на руку. Как только этот упырь вернулся в родной городишко, родители его померли. И оставили ему в наследство строительную фирму. Поначалу, кроме наездов да шантажа, ему и действовать было нечем. Но как раз в этом он преуспел. Подходящее время, подходящее место. Да еще и деньжат подвалило. Иногда этого достаточно, чтобы урвать от жизни все, что захочешь. И он рванул в мир большой политики. Начал с делегата от совета префектуры, а там и в Парламент на депутатской лошади въехал. О родном городишке не забывал, государственные деньжата регулярно туда заворачивал. Даже кличку себе на родине заработал – Мини-Какуэй.[49] В общем, чего удивляться. Какие люди, такая и страна…