Уоллис холодно взглянул на него:

– Вы странный человек. Я и так оказываю вам большую услугу. Доверие не может быть бесконечным.

– Доверие? – Перони бросил на него уничтожающий взгляд. – Простите, мистер Уоллис, но я не верю в эту историю с вашим уходом на покой. Не верил, когда мне рассказала о ней эта несчастная сука Ракеле д'Амато. Не верил и когда познакомился с вами. Горбатого могила исправит. Преступники не оказывают полиции услуги. Давайте. Это касается моего друга. Будьте со мной откровенны.

Уоллис глубоко вздохнул и поднял глаза к закопченному своду туннеля. Воздух в машине был ужасным, насыщенным выхлопными газами.

– Вы знаете, что там наверху?

– Решили сменить тему? Пожалуй, это понятно. Да, знаю. Синьор президент в своем прекрасном дворце. Разве можно его не любить? На заре своей службы я стоял здесь в карауле.

Уоллис удостоил его снисходительным взглядом.

– Любопытно. Я имел в виду исторический аспект.

– О, простите! Я же итальянец. Откуда мне, к черту, знать историю?

– Здесь жили сабинянки. Вы помните эту легенду? Она связана с изнасилованием, что придает ей некий актуальный оттенок.

Перони смутно помнил это знакомое предание. Не то Ромул, не то Рем похитил нескольких женщин и потом, не зная, что с ними делать, взял и убил. Из всей этой каши – изнасилования и убийства – и появился Рим.

– Они жили здесь? А я и не знал. Я считал их кем-то вроде иностранцев.

– Именно там, – указал пальцем вверх Уоллис. – А у вас интересная реакция! Возможно, мы все так поступаем с плохими воспоминаниями. Убеждаем себя, что страдает обычно кто-то чужой и далекий. Это приносит некоторое облегчение.

Впереди между машинами обозначился слабый просвет.

– Я прямо-таки восхищаюсь вашими историческими познаниями. Когда растешь среди всего этого, многого не замечаешь – хотя я до сих пор не понимаю почему.

– Почему? – засмеялся Верджил Уоллис, и Джанни Перони немного расслабился. – Потому что это Рим. В определенном смысле мы все отсюда родом. Здесь точка отсчета. Все остальное зависит от нас.

– Правда? – Перони готовился тронуть машину с места.

– Правда. А знаете, – привычно растягивая слова, сказал Уоллис, – с вами приятно беседовать. Думаю, при других обстоятельствах мы вполне могли бы найти общий язык.

– Понятно, понятно. – Впереди какой-то идиот замешкался и упорно не трогался с места. Перони возмущенно надавил на клаксон. – И все-таки, Верджил, я считаю вас лживым сукиным сыном.

– Это ваше право. Скажите – ведь, что бы ни произошло, у вас все равно есть Нери и его сынок, верно? Вы знаете, что это старик подложил бомбу. А теперь, когда я отдал вам камеру, у вас есть еще и Мики. В любом случае с ними покончено.