Из забытья меня вывел телефонный звонок. С трудом осознав, где нахожусь, я осмотрелся и обнаружил лежавшую рядом Рейчел.

— Лучше ответь, это ведь твоя комната... — Спросонья она говорила тихо.

Но кажется, она не испытывала таких трудностей в ориентации, как я. На самом деле в какой-то момент показалось, что Рейчел проснулась давно и наблюдала за мной, спящим, когда телефон только начал звонить. Трубку я нащупал после девятого или даже десятого звонка. На часах было семь пятнадцать.

— Да...

— Уэллинг позови...

На секунду я похолодел. Голос казался знакомым, хотя пока я не мог сообразить, чей он. Вдруг до меня дошло, что ее не должны здесь застать.

— Вы ошиблись. Она в номере...

— Репортер, иди на хер. Дай ей трубку.

Закрыв ладонью микрофон, я повернулся к Рейчел.

— Это Торсон. Он говорит, что знает, что ты там... ну, то есть здесь.

— Дай сюда, — сердито сказала она и вырвала трубку из моих рук. — Чего тебе надо?

Наступила долгая пауза. Должно быть, за это время Торсон произнес две или три фразы. Потом Рейчел спросила:

— Откуда у них информация?

Опять тишина.

— А для чего ты позвонил мне? — спросила она, и в голосе опять зазвучала злость. — Иди уж и сообщи ему, если хотел именно этого. Чтобы он узнал от тебя. Я бы сказала, это выставит тебя не лучшим образом. Уверена, ему будет приятно наблюдать за подглядывающим в спальню.

Рейчел вернула трубку, и я опустил ее на аппарат. Положив подушку себе на лицо, она тяжко простонала. Подушку снял я.

— В чем дело?

— Плохие новости, Джек. Плохие для тебя.

— Что?

— В утреннем выпуске «Лос-Анджелес таймс» вышла статья о Поэте. Мне очень жаль. Тебя велено доставить в управление для встречи с Бобом.