— Вы имеете в виду того человека, который погиб при пожаре? — Теперь моя очередь задавать вопросы.

Киффин бросает на меня косой взгляд.

— Вот-вот.

— Расскажите поподробнее, — просит Марино, когда мы приостановились, чтобы осмотреться, а потом пошли дальше. — Вы видели, как он приехал? Так же как и нас? Судя по всему, здесь подъезд прямо к вашему дому.

Она останавливается и качает головой:

— Нет, сэр. Машины не видала. В дверь постучали, и я открыла. Попросила его пройти в соседнее помещение — контора у меня там — и вышла к нему. Приятный такой мужчина, хорошо одет, не похож на обычную клиентуру.

— Он назвался? — спрашивает Марино.

— Платил наличными.

— Значит, если кто-то платит наличными, вы не заставляете его ничего заполнять?

— По желанию могут. Но не обязательно. У меня специальный формуляр для въезжающих: заполняете его, и я отрываю квиток. Так этот сказал, что квитанция ему не нужна.

— Акцента не заметили, ничего такого?

— Говорил он как-то... не местный будто.

— А откуда он, вы не смогли бы определить? С севера? Или иностранец? — продолжает Марино, приостановившись под соснами.

Хозяйка осматривается, думает и курит, а мы идем вслед за ней по грязной размытой тропинке, которая ведет на парковку у мотеля.

— Ну, не совсем ярко выраженный южанин, — решает она. — Хотя и на иностранца не похож. И вообще он не очень-то был общителен. Только по мере надобности. Знаете, похоже, словно он торопился куда-то или нервничал. Очень неразговорчивый тип. — Звучит надуманно, слишком неестественно. У нее даже интонация другая стала.

— А в этих прицепах кто-нибудь живет? — спрашивает Марино.

— Сдаю их. Сейчас на своих никто не приезжает. Кемпинговый сезон закрылся.

— Может быть, снимают?

— Нет. Все пустые.

Перед мотелем, возле автомата с кокой, кто-то выставил кресло с рваной обивкой. На стоянке несколько машин, американских, не первой свежести: «гранада», «эл-ти-ди» и «понтиак-файерберд». И никакого намека на владельцев.