98

98

Натан сперва завернул в магазин, где обзавелся новыми брюками и свитером, потом поехал в Ниццу, в «Новотель», где уже останавливался прежде. Портье-физиономист заметил ему, что сейчас у него не столько багажа, как в прошлый раз. «Если бы все клиенты брали с вас пример, наш носильщик остался бы без работы», – добавил он. Натан не понял, то ли это юмор такой, то ли разновидность профсоюзной борьбы. Он достал из кармана кассету Боумана и спросил, есть ли возможность ее просмотреть. Через несколько минут он снова присутствовал при воскресении Этьена Шомона, закрывшись на ключ в конференц-зале гостиницы. После записи от 16 декабря отец Альмеда больше не появлялся, а французский исследователь, став еще более неузнаваемым, заговорил. Что же произошло между 16 и 17 декабря?

Ему непременно надо встретиться с Кейт Нутак.

Поднявшись в свой номер, он наполнил ванну и позвонил эскимоске, которая наконец ответила. Тяжело дыша. Фоном звучала музыка. «Wake up, wake up, dead man»,[28] выкрикивал певец. Радость, которую она проявила на другом конце линии, его немного удивила, особенно после всех безответных сообщений, которые он оставил на ее автоответчике. «Натан! Где вы? Я вас уже столько времени не слышала! Знаю, знаю, сама виновата!» Он ответил, что находится прямо напротив залива Ангелов, но продвинуться в расследовании пока не удалось. Она сообщила ему о своих последних злоключениях. Он подтвердил ей, что Крейн состоит в «США-2», но насчет Максвелла промолчал. Зато рассказал о письме Альмеды.

– По словам испанского священника, на кассете всего лишь спектакль. Боуман воспользовался соучастием Альмеды и врачей, на которых оказал давление. Если это так, то вторую часть записи можно истолковать двояко. Либо Шомон чудесным образом воскрес, либо это не Шомон.

– Я не верю в чудеса. Однако ведь Карла узнала своего мужа.

– Да, но она видела только начало записи. Не вынесла, когда эти живодеры стали над ним издеваться.

– Так вы считаете…

– Я только что пересмотрел кассету еще раз. Между шестнадцатым и семнадцатым декабря француз слишком уж внезапно становится неузнаваемым. И к тому же у него заклеены глаза.

– …то есть его подменили кем-то другим?

– Возможно. Кем-то таким же крупным, как и Шомон, лысым и бородатым. Немного подгримировать, налепить электроды на лицо – этого вполне достаточно, чтобы создать иллюзию.

– Погодите, я вспомнила кое-что. Алексия Гровен мне сказала, что за несколько дней до смерти ее муж побрил голову. Возможно, на операционном столе был как раз…

– …Фрэнк Гровен! – воскликнул Натан. – К тому же начиная с этого момента он больше не появляется в кадре.