– Вашу жизнь.

– Вы мне угрожаете? Чем?

– Моей рукой, локтем, головой, ногой, коленом, чем угодно. Мне достаточно коснуться одной из ваших жизненных точек. У вас их четырнадцать.

– Без меня вам не получить то, за чем вы явились. Так что придержите вашу спесь и проявите смирение.

– Проявлю. И задержу вас именем закона.

– Чтобы задержать меня, нужно, чтобы я бежал.

– Под задержанием я понимаю «вывести из строя».

– Последователи Магомета каждый день убивают десятки людей, а вы допекаете меня в самом Ватикане только из-за того, что кто-то устранил двух опасных ученых?

Драготти чуть не потерял свое хладнокровие, разразившись серией нервных тиков, которые с трудом мог подавить.

– Существование террористов вовсе не подразумевает отказа от преследования по закону других преступников. К тому же я здесь также из-за смерти Кармен Лоуэлл, Педро Гарсии, Кейт Нутак, Брэда Спенсера, Ланса Максвелла, Федерико Андретти… Мне продолжать список?

Драготти поднял руку, пытаясь выиграть несколько секунд на размышление. Он был готов выложить новую карту. Вызвал своего секретаря по телефону. Тот выскочил из-за двери, как чертик из табакерки.

– Я собираюсь устроить экскурсию нашему гостю.

– Что, простите?

– Воздержитесь от неуместного многословия, Сентенцо.

Кардинал встал и в первый раз обратился к Карле, притихшей и ошеломленной. Что-то холодно сказал по-итальянски. После этих таинственных слов она посмотрела на Натана и отступила к двери, коротко обронив:

– Жду тебя в соборе.

– Нам сюда, – пригласил кардинал американца, приготовившегося было возражать.

Карла исчезла вместе с Сентенцо. Драготти открыл дверь, скрытую за драпировкой. Натан последовал за ним.

– Что вы ей сказали?

– Карле?