— Она была во Франции, — напомнила она, — когда убили Вибекке Хайнербак. И когда в лесу убили Вегарда Крога. Кажется, ты совсем об этом забыл.

— Конечно нет, — сказал он с легким раздражением в голосе. — Но мы с тобой оба знаем, что она не могла там быть. Разве что у нее был помощник, который...

— У Венке Бенке не было никаких помощников. Она одиночка. Она убивает, чтобы почувствовать, что она жива, чтобы проверить свои силы. Чтобы... расти. Чтобы показать, насколько она умная, насколько... непревзойденная.

— Ты определись, — ворчливо произнес Ингвар. — Если она была во Франции, она не могла их убить. О чем ты, в конце концов, говоришь?

— Конечно, ее там не было. Она каким-то образом умудрялась приезжать и уезжать. Мы можем размышлять, как ей это удалось. Мы можем теоретизировать и реконструировать события. Единственное, что можно сказать с уверенностью — это что мы никогда ничего не узнаем наверняка.

— Я не понимаю, как ты можешь это утверждать, — сказал он, обнимая ее. — Почему ты так уверена в своей правоте?..

— Ингвар, — перебила она и посмотрела ему в лицо.

Глаза были такие ясные. Кожа на лице — чистая и гладкая. Широкий рот чуть приоткрыт. Она чувствовала запах его дыхания — красное вино и немного чеснока. Потрогала пальцем глубокую ямочку у него на подбородке.

— Я никогда не говорила тебе этого раньше, — вздохнула она. — И надеюсь, мне никогда больше не представится случай это сказать. Я профайлер. Уоррен любил говорить, что это у меня в генах. Что я никогда не смогу разучиться это делать. — Она тихо засмеялась и провела пальцем по его губам. — Все эти годы я пыталась об этом забыть. Ты помнишь, какой строптивой я была той весной четыре года назад? Когда похищали детей, и ты хотел...

Она больше не шептала. Он осторожно укусил ее за подушечку пальца.

— Я сосредоточиваюсь на своих исследованиях. Погружаюсь в них полностью. У меня было столько дел с Кристиане и... Потом появился ты. Началась наша жизнь здесь, с тобой и Рагнхилль. И мне не нужно ничего другого. Как ты думаешь, почему я все-таки просиживала здесь ночь за ночью и работала над делом об убийстве, к которому я, по большому счету, не имею ни малейшего отношения?

— Потому что не могла иначе, — сказал он, не отрывая взгляд от ее лица.

— Да, я не могу иначе, — кивнула она. — И я говорю тебе теперь, потому что вынуждена это сказать: Венке Бенке выиграла. За все эти недели вы не нашли ни одного, ни единого следа, который бы она оставила. Никакого. Она не хотела быть пойманной. Она хотела, чтобы ее заметили — но не поймали.