У дома Авила увидел «бьюик», задом выезжавший на дорогу. Наверняка жена с тещей намылились на индейское бинго. Авила сделал им ручкой, они помахали в ответ.

Авила обрадовался: удачное совпадение, хоть раз никто не помешает. Он быстро втащил ящик в гараж и опустил дверь на электроприводе. Коати недовольно засопел. Из плетеного сундука Авила торопливо достал колдовской реквизит: потускневшие монетки, скорлупу кокоса, обесцветившиеся кошачьи ребра, полированные черепашьи панцири и старинный оловянный кубок. А в оцинкованном ящике хранилось последнее и, вероятно, самое мощное приобретение – огрызок кости злодея, который собрался распять Авилу. Возлагая большие надежды на кость, Авила благоговейно поместил ее в оловянный кубок, который вскоре наполнится звериной кровью.

Известно, что на закуску Чанго предпочитал сухое вино и сласти. Поскольку все происходило наспех, Авила смог предложить божеству лишь кувшинчик сангрии и упаковку слипшихся леденцов со вкусом зимолюбки. На цементном полу гаража он зажег три длинных свечи, установив их треугольником, в котором расположил алтарь. Коати затих. Авила чувствовал его взгляд сквозь рейки ящика. Может, догадывается? Авила отогнал эту мысль.

Последним из плетеного сундука появился самый важный атрибут – десятидюймовый охотничий нож с рукояткой из настоящего лосиного рога. Антикварный, сделан в Вайоминге. В бытность строительным инспектором Авила получил его как взятку – рождественское подношение левого кровельщика, надеявшегося, что серьезные дефекты в креплении стропил останутся незамеченными. Авила их и не заметил.

Он энергично заточил нож на оселке. Коати в ящике обеспокоился и зафыркал. Авила благоразумно прикрыл блестящее лезвие от глаз обреченного зверя. Затем ступил внутрь треугольника и вознес наскоро сочиненную молитву Чанго, надеясь, что божество поймет – времени в обрез.

Помолившись, Авила ломиком взломал рейки ящика. Жертвенный коати пришел в крайнее возбуждение. Авила поворковал, рассчитывая утихомирить, но тварь на уловку не поддалась. Зверь пулей выскочил из ящика и стал закладывать по гаражу бешеные круги; кошачьи кости разлетелись, две обрядовые свечи опрокинулись. Авила хотел усмирить зверя ломиком, но тот оказался проворен и увертлив. Как обезьяна, коати взлетел по железным полкам к потолку и, балансируя длинным хвостом, унасестился на балках подъемной двери, откуда урчал и скалил острые желтые зубы. Тем временем одна свеча закатилась под газонокосилку и подпалила бензобак. Ругаясь на чем свет стоит, Авила бросился в кухню за огнетушителем. Когда он вернулся, его ждала новая беда.