Они добрались до первой комнаты. Мебель казалась сделанной из пыли и клубков паутины. Нечто темное, бесформенное, мгновенно вызывающее прилив отвращения. Пол усыпан омерзительно грязными газетами, вырванными книжными страницами, тут же валяется пустая бутылка… Доносились только слабые шорохи и шуршание не привыкших к гостям насекомых.

Волокин вытянул фонарик перед собой. Картины, слишком потемневшие, чтобы можно было разобрать на них хоть что-нибудь. Повисшие клочьями обои в зеленоватую полоску покрывали стены точно саван. Все углы заросли паутиной, протянувшейся между мебелью, словно нити сероватой слюны.

Русский подошел к комоду и потрогал словно приросшие к нему предметы. Флаконы. Безделушки. Фотографии в рамках. Все будто покрыто темным мехом. Все здесь прогнило, как старый сыр.

Он открыл ящик. Фотографии. Документы. Все склеилось от той же липкой грязи. Он осторожно просунул руку внутрь. Из хаоса могла выскочить крыса. Попытался разглядеть некоторые снимки. За спиной Касдан рылся в других закоулках, обшаривая темноту фонарем.

Воло не был уверен, что хорошо разглядел фотографии. Вот это кто, например? Ребенок-инвалид, втиснутый в какие-то металлические конструкции? А может, его пытают, четвертуют, режут, ломают кости с помощью неизвестных орудий? Другие снимки. Детские руки с вырванными ногтями. Невинные лица, изрезанные, изодранные, обезображенные щипцами и острыми инструментами.

Он продолжал листать. Аккуратно подколотые машинописные страницы. Даты. Места. Славянские и испанские имена и фамилии. И снова фотографии. Грудной младенец, чьи ручки и ножки прибиты гвоздями к деревянной доске. Голая девочка с отрезанной по самое плечо рукой стоит на фоне еще более белой, чем она, стены.

Сзади подошел Касдан. Воло закрыл ящик.

— Смываемся, — прошептал русский. — Мы в логове демона. Но демон умер.

Армянин осветил лицо напарника. Увиденное заставило его прошептать:

— Конечно. Пошли…

— Анита?

Оба замерли на месте, услышав голос. Слабый, дребезжащий, словно заглушённый кляпом. Сведения Арно неожиданно подтвердились. В этом капище агонизировал старик.

— Анита? Старая шлюха! Не заставляй меня ждать…

Послышались удары. Не по полу, а по трубам. Словно вдоль отопительной системы шел тюремщик с дубинкой. Волокин попытался определить, откуда доносится стук. Свет от фонарика прочертил комнату зигзагом, выхватывая новые детали. Камин. Оружие, подвешенное к специальной стойке. Голова лося.

ТУК-ТУК-ТУК…

Стучали по свинцу или цинку. Звук отдавался от стен дома, как от чудовищной литавры, чтобы кануть в небытие. В пустоту, способную поглотить все детские страхи, все фобии, когда-либо изгнанные.