Бросается к столу и хватает собственный нож. Бенедикт Туинский вертит голову Доминика, не зная что с ней делать, кладет ее на стол, но уже поздно. Фруктус, держа нож обеими руками, заносит его над своим животом. Иешуа быстро поднимается со стула.
Бросается к столу и хватает собственный нож. Бенедикт Туинский вертит голову Доминика, не зная что с ней делать, кладет ее на стол, но уже поздно. Фруктус, держа нож обеими руками, заносит его над своим животом. Иешуа быстро поднимается со стула.
Иешуа
Иешуа
Стой Фруктус. Стой. Обожди. Во-первых, скорее всего, адские муки хуже земных. Во-вторых, я знаю, кто убийца.
Фруктус застывает с ножом в руках. Авва и Бенедикт тоже встают.
Фруктус застывает с ножом в руках. Авва и Бенедикт тоже встают.
Иешуа
Иешуа
(обращаясь к Авве)
И это не Фруктус. Что вы? Конечно, это не Фруктус.
Авва Марий
Авва Марий
Ты знаешь, кто убийца? Но откуда?
Иешуа
Иешуа