Она прислушалась. Айзенменгер пытался сообщить ей о своем местонахождении.

Я же говорил. У озера.

Голос Грошонга звучал слабо и искаженно, так что Беверли приходилось изо всех сил прижимать трубку к уху.

Где именно?

Вас это не должно заботить.

Черт побери!

Грошонг достал с заднего сиденья ружье, и Айзенменгер мысленно отругал себя за то, что вовремя не упредил этой ситуации. Управляющий вылез из машины и, обойдя ее, остановился возле дверцы Айзенменгера.

– Выходите, – приказал он. Дождь крупными каплями тек по его носу и подбородку.

Айзенменгер послушно вылез. Дождь был ледяным.

– Куда?

Грошонг молча указал вправо.

Айзенменгер повернулся и двинулся в указанном направлении. Вскоре он вышел к воде – волны, беснуясь, набегали на берег и вновь исчезали в кромешной тьме.

– Мы уже у самой кромки воды. Куда теперь? – громко крикнул Айзенменгер.

– Направо.

Айзенменгер начал судорожно оглядываться в поисках каких-либо примет ландшафта, однако даже при свете дня он вряд ли смог бы узнать это место. В течение нескольких минут они шли вдоль берега, а потом впереди что-то замаячило. Что-то вроде пристани, уходившей в сторону озера.

– Значит, мы идем к пристани? – окликнул Грошонга Айзенменгер.